Юпитер. Леонид Зорин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что я хотел от нее услышать. Она замечает мою реакцию.

      – Я что-нибудь сказала не так?

      – Так, да не так. Слишком рассудочно.

      – Уж извини. Моя работа и есть апелляция к рассудку.

      Как опытный лекарь, меняет тему. Взглядывает на раскрытую книгу.

      – Все Мандельштам, Мандельштам, Мандельштам…

      – Все васильки, васильки, васильки…

      – Почему – васильки?

      – Есть такие стихи.

      – Мандельштама?

      – Апухтина. «Сумасшедший».

      – В самом деле? Я их не знаю.

      – Зря. Они – по твоей части. Человек ощущает себя королем, царем, императором и вместе с тем песчинкой, раздавленной колесом. Знакомо?

      – Вариантов здесь много, а в общем-то картина рутинная. Все те же поиски компенсации. Но это ведь уже было у Гоголя.

      – Все мы вышли из гоголевского безумия.

      Она смотрит на портрет Мандельштама.

      – Гидроцефал.

      – Черт побери. От вашей классификации мира впору завыть. Моя дорогая, он не гидроцефал, а талант.

      – Все гидроцефалы талантливы. Ты ведь тоже гидроцефал. А погляди на его лицо. Оно заносчивое и несчастное. Как у апухтинского героя.

      Знакомая острая тревога, заставившая ее позвать, входит во все мое существо. Мне снова нужна твоя защита. Оля, спаси меня, бога ради. «Петербург, я еще не хочу умирать».

      Но на этот раз мне что-то мешает просить о помощи. Я не должен, не смею показать свою слабость. Вместо того чтоб прижаться к Ольге, уткнуться лицом в ее подмышку, кладу ладонь на ее круп. И с удовольствием отмечаю, – она по-прежнему густо краснеет. Должно быть, это неистребимо.

      – Перестань, – говорит она недовольно.

      И не подумаю. Нет, дорогая. Чувствуй мою хозяйскую руку.

      – Подчиняйся, – говорю я негромко. Негромко, но, однако же, – веско.

      8

Юпитер. Внутренний монолог. (Дневник роли.)

      В начале мая в Ленинграде в издательстве произошла безобразная сцена. Безобразной ее называют свидетели, так они хотят подчеркнуть свое сочувствие потерпевшему. На мой взгляд, – сцена анекдотическая.

      Мандельштам дал пощечину Алексею Толстому. Пощечина, правда, своеобразная. Двумя пальцами едва прикоснулся к графской благородной скуле и попросил это прикосновение считать пощечиной – смех, да и только! Случилась у них какая-то свара, чуть ли не два года назад. Писатель Саргиджан, прохиндей, неуважительно обошелся с его женой, и вот Мандельштам потребовал, чтоб созвали суд чести, где председательствует Толстой. Ясно, что там дело замяли.

      Нет ничего более жалкого, чем наша сегодняшняя интеллигенция. Твою жену какой-то прохвост посмел оскорбить, разберись с ним сам. При чем тут суд чести? В нашей стране это искусственная инстанция, ее не существует в природе, просто девятнадцатый век. Я уж не говорю, что Толстой сам по себе человек без чести. Каков председатель, таков и суд.

      Могу представить, как СКАЧАТЬ