Против течения. Избранное. Анатолий Богатых

Чтение книги онлайн.

      …но предзимье

      затягивалось; стылая земля,

      растерянная, млела и томилась;

      и оттепелей грязь его и сырость

      слоились густо, и в густом замесе

      с листвой мешались; слякотны и наги

      стояли дни от Покрова до дня

      святого Иоанна Златоуста,

      когда ударил утренник впервые,

      предзимье льдом сковавший, – и она

      в двойном потоке, поскользнув, упала

      на перекрёстке дымном и не встала,

      задавленная насмерть; а колени,

      которые – вчера ещё, иль ночью,

      иль час назад – распахнуто сжимали

      мужские бёдра и счастливо бились,

      теперь недвижны были и мертвы.

      Темнел народ одеждами. Над ними

      курился пар дыханья, и клубились

      дымы – сплетались, исчезали, тая, —

      как ангелы витали. А под ними

      она лежала мёртвая, одна.

      Недвижная, нездешняя. И в лицах

      темнела радость тайная, и лица

      спокойны были ясные, но Бога

      в них не было.

      И холодочек счастья

      по спинам полз распластанным зверьком:

      «Не я! Не я!»

      Мы мимо шли с женой

      беременной. Тридцатую неделю

      она носила плод – апрель безумье

      еловый бор костёр безумье привкус

      токайского безумье снег – и шубка

      на предпоследней пуговице снизу

      (на третьей сверху) не могла сомкнуться,

      как ни старались, и, боясь простуды,

      её живот неправильно-округлый

      укутывали шалью шерстяной.

      Дымы сплетались, исчезали, тая.

      И пробивался сквозь толпу с ворчаньем

      стальной старик (как видно, бывший сокол

      из тех ещё – из песенных – времён,

      к смертям привычный), – не пугаясь крови,

      задумчиво бесстрастной палкой тронул

      рябой асфальт, подёрнутый ледком:

      «Не я! Не я!»

      И колченогий, рыжий

      щенок лизал солоноватый лёд

      в прожилках крови – и загривок вздыбил,

      неведомое чуя. Но к нему

      уже бежала девочка, ошейник

      держа в руках, берет на лоб надвинув,

      и по плечам её косичка билась,

      как пойманная бабочка:

      «Не я!»

      И на жену взглянув, я тотчас понял,

      что не люблю её и ненавижу

      её за радость жадную в глазах,

      которые блестели и кричали:

      «Не я! Не я!»

      Но испугавшись сразу,

      что ненависть останется, что я

      и вправду разлюблю её такую —

      под локоть взял и прочь повёл, – стараясь

      случайно не взглянуть в её глаза

      и не увидеть вдруг, как жадно ноздри

      вздуваются – и как дрожат и ловят

      слабеющий пьянящий запах крови.

      А вечером – она уже спала —

      я подошёл, таясь, к её постели

      и долго-долго, заслонив от света,

      в её лицо покойное смотрел.

      И по тому, как просветлела кожа,

      как дрогнули ресницы, как вздохнула, —

      я понял, что СКАЧАТЬ