то есть, мешало вместо восьмидесяти рублей получать в десять раз больше, то я и вынужден был пойти на хитрость: ушел из котельной, где осуществить мою мысль было бы невозможно, а устроился на стройку рабочим, предварительно договорившись с начальством, а конкретнее, с прорабом, чтобы он оформил меня, как «мертвую душу» и получал бы причитающуюся мне зарплату, а я буду время от времени наведываться на стройку на всякий пожарный случай. Ну, значит, оформили все честь честью, перед участковым нашим я отчитался, что устроился на стройку, где требовались однорукие рабочие – он, не понимая шуток, удивленно уставился на меня – и эта проблема, можно считать, была решена. Что касается учебы, то, честно говоря, у меня не было ни желания теперь, ни возможности учиться, и на что я выучусь, министром не стану, большим начальником не сделаюсь, так на черта мне это сдалось, чтобы как говорит Нагиев, промучавшись пять лет впроголодь, получать скромную, – более чем скромную, точнее – зарплату инженера или школьного учителя? Ну, учеба, хрен с ней, она не очень-то меня колышет, нужно только выбрать специальность доходную, поучиться и стать хорошим специалистом, скажем, мастером по ремонту холодильников или телевизоров, всегда прибыльное дело, или, скажем, зубным техником, можно здорово подрабатывать, ну, это, пожалуй, я перегнул, это не для меня, однорукого, но, главное, надо же, в конце концов, прилично зарабатывать. И я решил поошиваюсь немного с Нагиевым, подзаработаю, и накопив денег, выучусь на хорошую, башлевую специальность. А вот порой думаешь, ну в самом деле, не век же мне кирпичи сторожить на стройке, разве нельзя было создать для калек в нашем городе нормальные условия, обеспечить их хорошей работой, ведь калеки – безрукие, безногие – они такие же граждане, как и двуногие и двурукие. Вот я передачу недавно видел по телевизору, как в Америке организовывают для слабоумных детей спортивные соревнования. Разве это не гуманно? Даже по телевизору можно было заметить, как были они счастливы, какая радость была на лицах этих несчастных. Э, да что говорить, многому учиться надо, а не отпихивать от себя ногами, как у нас привыкли делать… Через день я был у Нагиева. Он передал мне портфель с шифровым замком, билет на поезд, вагон СВ и отправил в Ереван, дав двести пятьдесят рублей на непредвиденные расходы, хотя какие у меня могут быть непредвиденные расходы? Я у него так и спросил. Там видно будет, сказал Нагиев, и тут же, как мне показалось, чуть-чуть смешался, пожалел о сказанном. Мне бы в этот момент и насторожиться, и призадуматься, да ведь я лопух лопухом, пропустил его слова мимо ушей, вернее, не стал искать в них какой-то смысл, слова как слова, ничего особенного. Было начало лета, и я ехал в поезде с удовольствием, глядел в окно, даже, помню, был немножко счастлив в эти минуты, так что и забывал вовсе о том, что я калека. И вот именно в одну из таких минут из соседнего купе вышла девушка примерно моих лет и стала в коридоре у окна. Мне она показалась красавицей, правда я, ясное дело, теперь не очень-то имел успех
СКАЧАТЬ
