Огнем и мечом. Генрик Сенкевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ваши милости, посудите, ежели малейшая соринка глазу глядеть мешает, то разве же большие куски смолы, в мозги попавши, не могут разум помутить?

      – Очень тонкое оно instrumentum[25], – рассудил пан Лонгин.

      Между тем старая княгиня заметила изменившееся лицо Богуна.

      – Что с тобою, сокол?

      – Душа болит, м а т и, – хмуро ответил тот, – да казацкое слово не дым, так что я его сдержу.

      – Т е р п и, с и н к у, м о г о р и ч б у д е.

      Вечеря была закончена, но мед в кулявки наливать не переставали. Пришли тож и казачки, позванные для пущего веселья плясать. Зазвенели балалайки и бубен, под звуки которых заспанным отрокам надлежало развлекать присутствующих. Затем и молодые Булыги пустились вприсядку. Старая княгиня, уперев руки в боки, принялась притопывать на одном месте, да приплясывать, да припевать, что завидя и пан Скшетуский пошел с Еленою в танец. Едва он обнял ее, ему показалось, что сами небеса прижимает он к груди. В лихом кружении танца длинные девичьи косы обмотались вокруг его шеи, словно девушка хотела навсегда привязать к себе княжеского посланца. Не утерпел тут шляхтич, улучил момент, наклонился и украдкою жарко поцеловал сладостные уста.

      Поздно ночью, оставшись вдвоем с паном Лонгином в комнате, где им постлали, поручик, вместо того чтобы лечь спать, уселся на постели и сказал:

      – С другим уже человеком завтра, ваша милость, в Лубны поедешь!

      Подбипятка, как раз договоривший молитву, удивленно вытаращился и спросил:

      – Это, значит, как же? Ты, сударь, здесь останешься?

      – Не я, а сердце мое! Только dulcis recordatio[26] уедет со мною. Видишь ты меня, ваша милость, в великом волнении, ибо от желаний сладостных едва воздух oribus[27] ловлю.

      – Неужто, любезный сударь, ты в княжну влюбился?

      – Именно. И это так же верно, как я сижу перед тобою. Сон бежит от очей, и только вздохи желанны мне, от каковых весь я паром, надо думать, выветрюсь, о чем твоей милости поверяю, потому что, имея отзывчивое и ждущее любови сердце, ты наверняка муки мои поймешь.

      Пан Лонгин тоже вздыхать начал, показывая, что понимает любовную пытку, и спустя минуту спросил участливо:

      – А не обетовал ли и ты, любезный сударь, целомудрие?

      – Вопрос таковой бессмыслен, ибо если каждый подобные обеты давать станет, то genus humanum[28] исчезнуть обречен.

      Дальнейший разговор был прерван приходом слуги, старого татарина с быстрыми черными глазами и сморщенным, как сушеное яблоко, лицом. Войдя, он бросил многозначительный взгляд на Скшетуского и спросил:

      – Не надобно ли чего вашим милостям? Может, меду по чарке перед сном?

      – Не надо.

      Татарин приблизился к Скшетускому и шепнул:

      – Я, господин, к вашей милости с поручением от СКАЧАТЬ