Пан Володыёвский. Генрик Сенкевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ говорил, что нам Пяст надобен, – ответил он наконец. – Но имени не называл, что правда, то правда.

      – Слышал я о горделивых замыслах князя Радзивилла, – сказал ксендз Ольшовский словно бы невзначай.

      – Пока грудь моя еще дышит, пока в жилах моих не остановилась кровь, – воскликнул проникновенно пан Заглоба, – не бывать этому! Лучше умереть, чем видеть, как народ, честь и совесть поправ, предателя и иуду в благодарность за вероломство королем своим выбрал!

      – Сдается мне, здесь слышен голос не только разума, но и гражданской добродетели! – заметил подканцлер.

      «Эге, – подумал пан Заглоба, – ты со мною затеял игру, дай и я с тобой поиграю».

      И тут снова подал свой голос Ольшовский:

      – Куда поплывешь ты, без руля и ветрил, корабль отчизны моей? Какие бури, какие скалы тебя ожидают? Не к добру это, ежели рулевым твоим окажется чужеземец, но, видно, быть посему, коли среди сынов твоих достойного не найдется!

      Тут он развел своими белыми руками, на которых поблескивали перстни, и, склонив голову, печально произнес:

      – Кто остается? Конде, князь Нейбургский, лотарингец?.. Других нет!

      – Как нет? Есть Пяст!

      – Кто же? – спросил ксендз подканцлер.

      Наступило молчание.

      И снова заговорил Ольшовский:

      – Где тот, один-единственный, кого поддержали бы все? Где найти такого, что пришелся бы рыцарству по вкусу, дабы никто не смел роптать против избранника? Был один среди всех воистину достойный, слава озаряла его подобно солнцу, он был другом твоим, доблестный рыцарь. Да, был…

      – Князь Иеремия Вишневецкий! – прервал его пан Заглоба.

      – Угадали! Но, увы, он в могиле…

      – Жив сын его! – отвечал Заглоба.

      Подканцлер зажмурил глаза и замер, потом поднял голову и, взглянув на пана Заглобу, медленно произнес:

      – Возблагодарим же Всевышнего, что он вдохнул в меня мысль побеседовать с вами. Быть посему! Жив сын великого Иеремии, юный, подающий надежды князь, перед коим Речь Посполитая и по сей день в долгу неоплатном. Но от всех богатств ничего у него теперь не осталось, слава – единственное его наследство. В наш растленный век, когда каждый лишь о золотом тельце помышляет, кто остановит на нем свой выбор, у кого хватит отваги назвать его имя? У вас, почтеннейший, – да. Но много ли таких сыщешь? Да и не диво, что тот, кто всю жизнь сражался как лев на поле брани, найдет в себе силы и на ином поприще не отступить, во весь голос за справедливость ратуя… Но пойдут ли вослед за ним и другие?

      Тут ксендз подканцлер задумался и, подняв очи горе, продолжал:

      – Пути Господни неисповедимы. Но каждый раз, стоит мне вспомнить о вас и о том, что все наше рыцарство готово за вами следовать, я с удивлением зрю, как в душу мою вселяется надежда. Скажите мне как на духу, сын мой, была ли когда-нибудь ноша для вас непосильной?

      – Не было такого! – ответил Заглоба с чувством.

      – Но сразу, напрямик, называть СКАЧАТЬ