Признание в любви: русская традиция. Мария Голованивская

Чтение книги онлайн.

      – Вы меня удивляете, Анна Сергеевна. Вам известно, что я занимаюсь естественными науками, а кто я…

      – Да, кто вы?

      – Я уже докладывал вам, что я будущий уездный лекарь.

      Анна Сергеевна сделала нетерпеливое движение.

      – Зачем вы это говорите? Вы этому сами не верите. Аркадий мог бы мне отвечать так, а не вы.

      – Да чем же Аркадий…

      – Перестаньте! Возможно ли, чтобы вы удовольствовались такою скромною деятельностью, и не сами ли вы всегда утверждаете, что для вас медицина не существует. Вы – с вашим самолюбием – уездный лекарь! Вы мне отвечаете так, чтобы отделаться от меня, потому что вы не имеете никакого доверия ко мне. А знаете ли, Евгений Васильевич, что я умела бы понять вас: я сама была бедна и самолюбива, как вы; я прошла, может быть, через такие же испытания, как и вы.

      – Все это прекрасно, Анна Сергеевна, но вы меня извините… я вообще не привык высказываться, и между вами и мною такое расстояние…

      – Какое расстояние? Вы опять мне скажете, что я аристократка? Полноте, Евгений Васильич; я вам, кажется, доказала…

      – Да и кроме того, – перебил Базаров, – что за охота говорить и думать о будущем, которое большею частью не от нас зависит? Выйдет случай что-нибудь сделать – прекрасно, а не выйдет – по крайней мере тем будешь доволен, что заранее напрасно не болтал.

      – Вы называете дружескую беседу болтовней… Или, может быть, вы меня, как женщину, не считаете достойною вашего доверия? Ведь вы нас всех презираете.

      – Вас я не презираю, Анна Сергеевна, и вы это знаете.

      – Нет, я ничего не знаю… но положим: я понимаю ваше нежелание говорить о будущей вашей деятельности; но то, что в вас теперь происходит…

      – Происходит! – повторил Базаров, – точно я государство какое или общество! Во всяком случае, это вовсе не любопытно; и притом разве человек всегда может громко сказать все, что в нем «происходит»?

      – А я не вижу, почему нельзя высказать все, что имеешь на душе.

      – Вы можете? – спросил Базаров.

      – Могу, – отвечала Анна Сергеевна после небольшого колебания.

      Базаров наклонил голову.

      – Вы счастливее меня.

      Анна Сергеевна вопросительно посмотрела на него.

      – Как хотите, – продолжала она, – а мне все-таки что-то говорит, что мы сошлись недаром, что мы будем хорошими друзьями. Я уверена, что ваша эта, как бы сказать, ваша напряженность, сдержанность исчезнет наконец?

      – А вы заметили во мне сдержанность… как вы еще выразились… напряженность?

      – Да.

      Базаров встал и подошел к окну.

      – И вы желали бы знать причину этой сдержанности, вы желали бы знать, что во мне происходит?

      – Да, – повторила Одинцова с каким-то, ей еще непонятным, испугом.

      – И вы не рассердитесь?

      – Нет.

СКАЧАТЬ