Штрафбат. Приказано уничтожить. Андрей Орлов

Чтение книги онлайн.

      – Что ж вы так, сержант? – задал риторический вопрос изувеченный нервным тиком ефрейтор Девятко. – Мы там погибали, а вы с Вершининым неизвестно чем занимались?

      – Отстань от них, – пробормотал раненный в плечо, но отказавшийся от госпитализации Косоруков. – Их комроты куда-то посылал, я сам видел.

      Плакал, съежившись за печкой, Мишка Вершинин – как ребенок, тер глаза кулаками, всхлипывал. Зорин в ярости метался по избе, потом затих, принялся набивать желудок холодной картошкой, найденной в чугуне на печке. Когда в избу вошли трое, позвякивая амуницией, – с суровыми лицами, с ненавистными алыми околышами на фуражках, – он не удивился. И не расстроился: чему быть, того не миновать.

      – Сержант Зорин, ефрейтор Вершинин, сдать оружие и следовать за нами, – объявил подтянутый субъект с погонами лейтенанта. «Да ты, дружок, хоть раз в бою-то был? – чуть не взорвался Зорин. – Или все своих по тылам подбираешь – весь такой чистый, отглаженный – да доставляешь «куда надо»?»

      Виновных в неудаче Красной армии искали рьяно и доказательством вины особо не увлекались. Сорвали план командования по введению неприятеля в заблуждение, проворонили вражеское наступление, не смогли толком защитить отвоеванный рубеж – головы должны лететь налево и направо! И не только офицерские и генеральские, но и рядовые, а также головы младшего командного состава. Вполне можно было представить, что наплел руководству капитан Яворский. Факт наличия в своей группе немецкого разведчика он, понятное дело, скрыл. Стань это известно, Яворский стал бы первой кандидатурой на расстрел, не отделался бы отбытием наказания в «элитном» офицерском штрафном батальоне. Похоже, капитан имел серьезных покровителей.

      Когда арестованных высадили у белого двухэтажного здания, сердце Зорина дрогнуло: в этом здании, помимо прочего, заседал трибунал 45-й стрелковой дивизии, через который он уже однажды прошел. Зорин понимал, что тогда лишь счастливый случай помог ему не отправиться в вечность. Ноги сделались ватными, дыхание перехватило. Почему государство, перед карательными органами которого человек трясется больше, чем перед идущими в атаку фашистами, считается самым справедливым на свете? Снова накатило безразличие, пропало желание отстаивать права, добиваться правды и справедливости, ведь сколь веревочке ни виться… Сами виноваты: агента живым не взяли, доказать факт его существования невозможно. А Кармазов, валявшийся на опушке в бессознательном состоянии, – не свидетель. Вот и «самодеятельность» Яворского не предотвратили…

      – Какой я идиот, какой идиот, – шептал Мишка, словно молился. – Ведь имелось у меня навязчивое желание пристрелить эту суку! Так нет, пошел у тебя на поводу, гуманист ты наш ущербный.

      В бывшем костеле царила суета, на которую равнодушно взирал с потолка чей-то иконописный лик. В одном из коридоров связисты протягивали кабель, в другом, наоборот, сматывали. Звуки СКАЧАТЬ