Когда их общение с Евой совсем разладилось, он позвонил мне в очередной раз, и тогда я предложил Янни написать книгу. Точнее, попытаться записать те чувства и переживания, которые он испытывал по поводу своей неразделённой любви.
Он ответил мне, что не знает, как это делается.
– Что за бред? – сказал я. – Всё ты знаешь. Не прибедняйся. А если что, я помогу тебе. Расскажу, что и как. Слова освобождают. Лучше любого лекарства.
Важно понимать, что тогда я не был знаком с Евой. И мне было плевать на неё.
– Боюсь, у меня не получится, – ответил Янни Плак, но по его голосу я понял: идея парню понравилась.
В тот момент я думал о том, что Янни, мой друг, наверняка улыбается, счастливый. Радуется, что ему предложили решение вопроса, выход из тупика, протянули руку в помощь – и кто же это? Я, его лучший друг. Но возникает вопрос: где ты был, Янни, когда я сидел один в четырёх стенах или шатался призраком по городу. Я жил всеми забытый, покинутый надеждой, разбитый и жаждущий разговора, проглоченный цифровой эпохой технологий, переваренный и выплюнутый на мокрый от чужих слёз и плевков тротуар, обратившийся в прах через сморщенное лоно Безразличия, только в другой плоти, уставший призрак поколения, выглядывающий из-за угла, рассматривающий людей из-под козырька кепки, пленённый красотой молодости. Это всё я, твой друг, Блабл.
Перемотка.
Настоящее время.
И что на выходе? Я нахожусь в квартире у Евы, перечитываю то, что написал Янни Плак о своих переживаниях к ней, теперь уже моей девушке, проживаю с ним то единственное лето, когда ещё можно было что-то изменить, а сейчас и стараться нет смысла. Я читаю о том, как они проводили время в горах, ночевали в палатке, пили вино, спускались в соляные пещеры. Читая об этом, я вроде как следую за ними. Я даже могу представить без всякого труда, что тоже был там, рядом с ними – вот до чего я довёл себя.
Вот то, что сделали со мной все эти люди.
…они катаются на лошадях в природном парке, а я запрягаю лошадей, помогаю Еве забраться на лошадь – так, чтобы она не упала и не свернула себе шею – усаживаю её в седло, любуясь тем, как узкие брюки цвета хаки обтягивают её ягодицы, складываются в треугольник у неё между ног. Янни Плак тоже смотрит туда, но краснеет и, смущаясь, отводит взгляд в сторону. Я – скромный слуга Бартлби, помощник, на службе слова. Они кормят уток на пруду, а я подаю им отравленный хлеб. Я наливаю им пиво в баре "Горбыль", куда они идут в пятницу вечером, чтобы немного повеселиться. Я ставлю для них музыку, пишу тексты к песням, которые они будут петь в караоке, обнявшись, кривляясь, как все молодые и пьяные. Я суфлёр, и я подсказываю Янни Плаку, что говорить Еве, когда они переписываются. Я помогаю ему составить предложение так, чтобы Янни казался умным и интересным, чтобы Ева захотела общаться с ним.
Я выскребаю из себя душу, остатки разума, прежней человечности, которая СКАЧАТЬ