Побег. Андрей Прохоренко

Чтение книги онлайн.

      Сам не знаю почему, но я во время своего вынужденного пребывания в Оэране полюбил водную стихию и ее обитателей. Я мог часами сидеть на берегу или лежать на маншельгах, или купаться, заплывая далеко от берега. Память прошлых воплощений духа, который моя личность представляла в этом, постепенно возвращалась ко мне. Нет, я пока не видел, кем был, но, проводя рукой по шероховатой, заросшей водорослями поверхности маншельгов, слушая их песни, ощущал свою неразрывную связь с Мириумом и его обитателями.

      Ощущения сложно выразить словами. Они приходят к тебе, когда ты ведешь себя естественно и расслаблен, не напряжен и не зациклен на чем-то. И если честно, подобные минуты и часы одиночества на берегу были с некоторых пор самыми лучшими минутами моей жизни. Я оживал, а мои волосы слегка трепал легкий ветерок. Они, перетянутые на уровне лба тлоей (специальный обруч-повязка), к низу свободно спадали на плечи, рассыпаясь по ним. В такие минуты я был счастлив, и мне не надо было ничего. Я заново внутри себя постигал такое таинство и явление, как жизнь, желая находиться в таком состоянии бесконечно долгое время.

      Но время не стояло на месте, неся в себе множество секретов и сюрпризов для жителей Фаэтона. Его течение чем-то похоже на полноводную реку, которая охватывает и насыщает особым смыслом существования все, что находится во времени. И нет тех предметов или явлений, организмов, которые бы не вовлекались в его глубину. Время протекало сквозь меня, как основополагающая стихия, чем-то похожая на воду, обозначая свою протяженность изменением вида и формы моего физического тела. Да, на моем лице пока что не было морщин, этих свидетельств прожитых лет. Я был даже не молод в те дни, скорее, юн. Я не имел забот, разве что в последние четыре года моей жизни меня всерьез напрягли для того, чтобы я начал вспоминать, кем был и определился с тем, что мне надлежит в жизни делать. Я считал себя наследным принцем, но последние события всерьез поколебали меня в уверенности того, что я жил правильно.

      Если раньше я гордился родством, то сейчас я уже не так яро выставлял напоказ свое происхождение, осознав, что в мире и у окружающих есть совершенно иные ценности, в соответствии с которыми отмечаются лаэсы. И, признаться, победа, которую я одержал в бою с Ницагом, стала большим для меня, чем что-либо другое, в том числе и происхождение. Именно победа начала открывать мне несколько иной мир, который до этого времени был для меня закрыт.