Молотов. Второй после Сталина (сборник). Анастас Микоян

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ доверия не только у людей, которые знали Яшу, но и со стороны наших солдат.

* * *

      Однажды меня вызвали в Москву. Я выезжал туда чаще всего по вызову, по инициативе самой Москвы, и не помню, были ли случаи, когда я просился приехать сам. Беседы обычно проходили за столом у Сталина. За столом, к сожалению, питейным. Всегда наиболее острые вопросы подымались уже в позднем часу, когда за столом было потрачено много времени, а значит, много съедено и выпито. И вот как-то раз (а это было несколько раньше описываемых событий) Сталин обратился ко мне: «Вот Власов, что же он, изменник? Я этому не верю». Отвечаю: «Я тоже слабо верю в это». Потом раза два или три Сталин возвращался к имени Власова. Сначала это произошло, когда впервые услышали, что какой-то русский генерал Власов сражается на стороне немецких войск. Мы тогда сочли это за немецкую пропаганду, за какую-то уловку.

      Прошло некоторое время, и мы стали брать в плен именно власовцев. И когда я попал в Москву, Сталин возвратился к вопросу о Власове: «Что же, он действительно предатель?» Отвечаю: «Сейчас уже не может быть сомнений. Мы берем в плен людей в немецкой форме, и они называют себя власовцами. Видимо, действительно Власов сражается на стороне противника». «Тогда придется, – говорит Сталин, – объявить о том, что он стоит вне закона, что он предатель». – «Безусловно, – отвечаю, – это надо сейчас сделать, чтобы наша пропаганда противостояла немецкой, а не то получается односторонняя пропаганда. Мы замалчиваем этот факт и не принимаем никаких контрмер, вроде бы у нас и аргументов нет». Состоялась соответствующая публикация, и началась контрпропаганда в рядах Красной Армии и в партийных организациях по этому поводу.

      Однажды, после уже довольно продолжительного «заседания» за столом, Сталин опять поднял вопрос о Власове. Каждый из участников того застолья помнит, что это был «тяжелый» стол. Трудно было дождаться, когда же он кончится, да и не известно, чем кончится. Раз Булганин наедине сказал мне: «Приглашают тебя, едешь к нему в гости, там тебя поят, кормят, а потом и не знаешь, куда ты поедешь: сам ли домой к себе или тебя отвезут куда-нибудь и посадят». Эти слова не лишены истины. Действительно, такое, видимо, каждый из нас тогда переживал. Случались у Сталина приступы гнева, неожиданные, невероятные вспышки. Верховодили голая власть, неограниченная беспрекословность, порой «награждение» всяческими неприличными эпитетами даже близких к нему людей. Самыми близкими людьми считались до войны Ворошилов, Молотов и в какой-то степени Микоян. На более позднем этапе к ним причислили и Берию. Другие числились, так сказать, близкими людьми второго или, может быть, третьего сорта, потому что они по годам составляли младшее поколение и не прошли столь длительной стадии совместной деятельности со Сталиным. Молотов, например, давно с ним был знаком. Ворошилов – тоже, с дореволюционного времени. А в Гражданскую войну, когда Ворошилов командовал армией и отступил к Царицыну, там они со Сталиным сошлись особенно близко.

СКАЧАТЬ