Кариатиды. Гоар Маркосян-Каспер

Чтение книги онлайн.

      – Потому что у человека есть чувство прекрасного. Но чувства безобразного нет. Не предусмотрено физиологией.

      – А как ты назовешь… ну эту самую эстетику безобразия?

      – Антиэстетикой, – сказала Ира безразлично. – Или просто безобразием. Без всякой эстетики.

      – Злая ты сегодня. Что случилось? Опять Мукуч напакостил?

      – Напакостил бы, да не успел.

      – В каком смысле?

      – Прямом. Я его впустила и пошла за сигаретами. Через улицу и обратно. Вернулась, а он уже в дверях. С восторгом на лице и очередной легендой на устах. Жена, мол, позвонила, брат ее приехал, надо бежать.

      – И побежал?

      – Ну а как же!

      – А может, и правда приехал?

      – Может. Из Подмосковья, без уведомления, года два не был, но даже позвонить не сообразил.

      – Да ладно, не стоит из-за этого трепать себе нервы.

      – А я и не треплю. Наоборот, рада отдохнуть денечек от этого обормота.

      – А чего тогда злишься? Хотя тебе причины не надо.

      – Конечно, – согласилась Ира насмешливо. – Эдакая злая ведьма. Почему только, милый друг, ты около своей доброй жены не сидишь, а тут кантуешься?

      – А я люблю злых. С ними веселее. И потом, как доказал Булгаков, ведьмы неплохо выглядят. И летают к тому же. Не говоря уже о расправах над критиками, что для человека моей профессии первое дело.

      Ира рассмеялась.

      – Трепло ты, Князь, – сказал она скорее одобрительно. – Знаешь, из-за чего я разозлилась? Крутили тут по ящику, вот только что, повтор какой-то передачи. Про Окуджаву. И вообрази себе, начинает Окуджава петь, спел куплет, потом его убирают за кадр, в кадре появляется некто и начинает излагать какую-то байку из жизни барда. На фоне его же пения. И так всю передачу. Просто слов нет.

      – Это они у твоих любимых европейцев переняли, – усмехнулся Ишхан, вытаскивая из нагрудного кармана рубашки сигареты. – У них теперь модус такой. Я там насмотрелся. Делают документальный фильм про балерину, допустим. Поднимет она разок ногу, опустить уже не дают, режут. А дальше показывают, как она гримируется и одевается, потом раздевается, почти догола, между прочим, снова одевается. На велосипеде ездит, рыбу ловит или там цветы в саду подрезает. Но только без балета, это лишнее. Разве что порассуждают, какая это классная штука, жизни без него нет. Или видел я однажды фильм про Каллас. Пускают запись, ноты три-четыре, снижают звук, чтоб она своими трелями не мешала, и принимаются рассказывать ее биографию. Потом на фоне арии расписывают, как она эту арию божественно исполняла. Это ж для народа. А народу на пение наплевать, ему куда интереснее про ее роман с Онассисом. Эти журналисты просто беда, я тебе скажу. Чума какая-то. Мало нам критиков было, которые всю жизнь считали, что наши картины только повод для их писанины. Картины, музыка, книги… Так теперь еще хлеще!

      – Да?

      – Ей-богу! Представь себе, я уже стал скучать по нормальным всяковедам, что они, бедные, делали, ну напишут какое-нибудь СКАЧАТЬ