Великолепная десятка. Выпуск 2: Сборник современной прозы и поэзии. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ микрокосм раз в пятый с четверенек

      Подъяв – в грязи по локти и – вообще,

      Я брёл – грозой распятый шизофреник —

      Сквозь гром и бурю, матерясь вотще.

      Но сумку нёс я бережно, как раку:

      Ковчег скудельный и священный дар —

      И, скатываясь в глине по оврагу,

      Вздымал, как стяг, – чтоб отвести удар.

      В ней Цель и Смысл звенели – искупленьем

      Житейских бурь и предвещали час,

      Когда огонь взовьётся по поленьям,

      И ты меня обложишь, горячась:

      Мол, идиот я! Мол, в такую пору

      Мог взять такси, а не переть сквозь лес!

      Я ж – соглашусь смиренно и без спору,

      Чтоб поддержать семейный политес.

      И мы с тобой, о, Муза (в смысле – Муся),

      Нальём себе – я водку, ты – коньяк,

      И, осмелев, описывать примусь я

      Свой "подвиг" – не скромней иных вояк!

      Вот так всегда: мрак, свинство, климат сучий,

      Бардак, Россия, смысла – ноль… но вдруг —

      Душой взовьёшься, как биплан, над тучей,

      И – только свет, лишь тёплый свет вокруг!

      Так выпьем, друг, – за жизнь!

      Другой не будет….

      Тим Скоренко. Три стихотворения

      Финалист второго Открытого чемпионата по литературе

      Снайпер

      Всё дело не в снайпере: это его работа, он просто считает погрешность и дарит свет, прицел, запах пота, и выстрел – восьмая нота, и нет ничего романтичного в этом, нет. Ни капли романтики в складках небритой кожи, в измученном взгляде – страшнее всех параной, он так – на винтовку, на спуск, на прицел похожий – чудовищно сер, что сливается со стеной. Поправка на ветер, в виду горизонта – тучи, движение пальца, родная, давай, лети, он чует людей, как по подиуму, идущих, и смотрит на них в длиннофокусный объектив. Ребёнок ли, женщина, это не так уж важно, холодные пальцы, холодная голова, бумажный солдат не виновен, что он бумажный, хорват же виновен, к примеру, что он хорват. Все лягут в могилу, всех скосит одна перчатка, по полю пройдётся прицельный железный серп, бредущие вниз постепенно уйдут из чата: серб тоже виновен, постольку поскольку серб.

      Мы вместе на крыше. Мой палец дрожит на кнопке. Я весь на пределе, поскольку ловлю момент, когда же он выстрелит, жмётся в бутылке пробка, он – главный на крыше, я – просто дивертисмент. Снимаю глаза, чуть прищуренные, так надо, снимаю движение взгляда, изгиб плеча, ты здесь, в объективе, небритый хозяин ада, сейчас заменяющий главного палача. Ты Бог мой, мишень, ты мой хоспис, моя отрава, моё хладнокровие, снайпер, готово сдать, а я всё снимаю твоё – эксклюзивно – право прощать и наказывать, путать и расплетать. Ты в фокусе, снайпер, ты – фокусник под прицелом – с прицелом в руках, с перекрестием на зрачке, в момент фотоснимка ты перестаёшь быть телом, карающий идол на крошечном пятачке. Лишь десять секунд ты их гонишь, как мячик в лунку, по пыльной дороге в колёсных стальных гробах; модели твои – точно лица с полотен Мунка, не знают о том, кем решается их судьба.

      А он говорит мне с улыбкой, снимай, фотограф, я знаю твой стиль, я журналы твои листал, я тоже умею быть умным, красивым, добрым, СКАЧАТЬ