Покушение на школьные миражи. Уроки достоинства. Книга 2. Владимир Тендряков

Чтение книги онлайн.

      Мне тогда было лет пять. Как-то со старшими ребятишками я сидел у костра на берегу нашей речки, плакал от едкого дыма и терпеливо ждал, когда выделят мне долю картошки, которая пеклась в тлеющих головнях.

      Из елового мелколесьица, что покрывает большое болото, прозванное Егоркиной пустошью, вышел человек в лохматой зимней шапке, в ватном зипуне, хотя стояла самая жаркая пора лета. Он, оглядываясь, несмело приблизился к костру – запавшие глаза, в жёсткой, волчьей седине подбородок, чёрные, обмётанные губы улыбаются льстивой улыбкой, так не подходящей ко всему облику ни дать ни взять вылезшего из леса болотного лешего.

      – Огоньком балуетесь, родненькие? Ничего, ничего, не осуждаю… Иду, слышь, на меня от картошечки духом пахнуло. Дай, думаю, передохну возле ребяток…

      Он присел возле костра, стал вытаскивать чёрными от грязи руками недопечённую картошку, перекидывал её, разламывал, жадно ел, морщась от ожогов и дыма, не переставая сыпать скороговоркой:

      – Вот, ребятки, какие времена-то настали. Светопреставление… Отощал начисто, маковой росинки во рту не было… Ужо трубы Гавриила-архангела затрубят, всех антихристов громы небесные побьют. Побьют! А тех, кого не добьют, мы, прости господи, в колья возьмём. Уж возьмём во славу Христа. Уж затрещат черепа на комиссарских плечиках. Кровью улицы обмоем, ни жён ихних, ни детей не помилуем… Свят, свят господь на небесах! Он всё видит, он кару нам послал за грехи наши, он и спасёт нас. На одного тебя уповаем… Спасибо, господи, накормил мя. Вам, ребятки, спасибо.

      Незнакомец чёрной рукой осенил себя крестом, вздохнул, быстро и цепко оглядел всех запавшими глазами. На секунду эти лихорадочно блестевшие из тёмных впадин глаза остановились на мне, и я сжался от страха.

      Под наше испуганное молчание он ушёл.

      А через несколько дней отец приехал домой из командировки с тёмным, осунувшимся лицом, с вырванным из плеча рукавом пиджака.

      – Убийство случилось в Окуневе. Видать, в меня целил, сучий сын, да промахнулся. Костя Григорьев со мной шёл, упал и не крикнул… Жаль парня, тихоня был. Его-то жизнь гаду не нужна. Еле взяли, в бане спрятался, зубами грыз руки, пока связывали. Старый знакомый – Данилка Тягов, средний из Тяговых, тех, что раскулачили.

      Без ватного зипуна, в одной грязной рубахе, но в зимней лохматой шайке, нахлобученной на глаза, с руками, стянутыми верёвками за спиной, вели два милиционера по улицам городка Тягова. Коричневое, сморщенное маленькое лицо со злыми глазками из-под шапки оборачивалось то направо, то налево, невидящий взгляд рыскал по любопытным, вывалившим из домов. Отец, по-воскресному выбритый, в чистой после бани рубахе, стоял возле дороги, держал меня за руку. Тягов задержался перед ним, из-под седой щетины оскалил жёлтые зубы:

      – A-а, Васька Бирюков! С отпрыском, видать… – И вдруг, бешено брызгая слюной, мученически оскалившись, закричал: – Не то жалко, что в башку твою промахнулся! Дело божье – отвело пулю!.. Жалко мне, СКАЧАТЬ