Эта, на секундочку, вечность…. Виктория Топоногова

Чтение книги онлайн.

      – Вот вы меня оскорбляете, – делано надулся Митя, – и думаете, что мне это безразлично…

      – Да нет, тебе не безразлично. Тебе на это просто наплевать.

      – Эх… угадали! – Он хлопает себя по колену. – Ну ладно, дайте почитать что-нибудь, скучно же!

      И тут Алевтину Витальевну внезапно прорывает:

      – Да вы знаете вообще, как пишется роман?!

      – Ну понеслось… – тихо присвистнул Митя.

      – Вы же даже не представляете, что это такое на самом деле! Это когда вся твоя жизнь, каждое дыхание водоворотом на бумагу затягивается. И не хочешь писать о себе, а пишешь, пишешь… Всё о себе пишешь… и всё для себя. Кто для читателя пишет, тот не писатель. Только тот по-настоящему писатель, кто сам в себе, как хирург, копается и так, дурак, радуется, когда вот сердце собственное у него на ладони бьётся или ещё что-нибудь барахтается напоказ… Читателю что? Он прочитал и дальше пошёл… или в метро поехал… А ты стоишь весь наизнанку и долго ещё в себя обратно всё складываешь… А там уже и фантазий понаприлипло, как ракушек на корабль во время дальнего плавания, и ещё чего-то. И обратно-то всё это уже не помещается… И надо опять доставать, изучать, рассматривать… в общем, новый роман писать.

      И только я, широко открыв глаза, начинаю понимать, что передо мной, возможно, новое и пока не оценённое явление в русской литературе, как Митя берёт меня за руку и как бы невзначай произносит:

      – Да, Катарина, хотел тебя предупредить, что окружающие всех великих и прочих писателей тоже «прилипают» и «затягиваются»…

      Надо сказать, Митя всё ещё не оставил затеи подобрать мне подходящий вариант моего имени и периодически зовёт меня то Китти (спасибо Толстому), то просто Кот… Сейчас, надо думать, новый этап. Катарина. В целом неплохо. Шекспир, однако…

      – Эх, дети, дети… – покачала головой Алевтина Витальевна.

      – Видела, как она на тебя посмотрела? – нарочито громко шепнул Митя. – Уже запомнила выражение лица, причёску, свитер… А я, пожалуй, отойду, а то тоже в «историю» влипну… – Он демонстративно отодвинулся и продолжал: – А как ты думаешь, кем она нас видит? Братом и сестрой? Друзьями? А может, любовниками?

      – Идиот! – сказала я и села за свой стол.

      – И тут оскорбления…

      Повисло молчание, прерываемое только шелестом клавиш под пальцами Алевтины Витальевны.

      – Алевтина Витальевна, – Митя никак не мог успокоиться, – а вот когда вы живых людей в романах описываете, не боитесь, что они узнают себя и претензии предъявят?

      – Не боюсь. Я проверяла.

      – И что?

      – Не узнают.

      – Нет, вы точно гений!

      – Иди пиши про лекарства… Да, и название напомни, чтобы я случайно не купила.