Неглубокие следы. Данила Сергеевич Катков

Чтение книги онлайн.

      «Слаженно работают», – отметил я про себя. – «Видать, часты стали такие случаи в городе нашем».

      Грузили уже мертвеца. Парень умер. Я почему-то был в этом уверен.

      Как мало остается от человеческого тела, когда его покидает дух. Одна скорлупа, пустая оболочка, ткни ее пальцем, и она провалится, а на месте том зачернеет бездна.

      Что оставил он после себя? Вот был человек, и нет его теперь. Кто вспомнит его? Ну явно не та тетка с пакетами, что жрать в три горла домой поспешила. Но не бойся, Прыгун, я тебя запомню. И вскоре помяну.

      Снега выпало мало. Слишком мало снега. Нет бы, как раньше, как в моем детстве, сделать нормальную снежную зиму с сугробами в человеческий рост! Высокий пушистый сугроб спас бы его.

      Но с тех пор на небесах что-то испортилось. Срок годности детства истек, стремительно портилась и жизнь.

      Скорая уехала, а в подтаявшем снегу остались волглые лужицы крови и мочи. Кратковременное свидетельство того, что еще минут двадцать в этом теле теплилась жизнь.

      Идти на работу не хотелось. Я вдруг понял, что не желаю провести еще один день среди одних и тех же надоевших лиц.

      Они обступят, и придется объяснять, почему я опоздал.

      Это так унизительно. Будто я школьник, которого следует поставить в угол, и все смотрят на него, качая с серьёзнейшим видом головами. А я стараюсь притвориться, что хороший, что соответствую их ожиданиям.

      Все это повторяется с небольшими вариациями день ото дня. Так такая уж ли большая разница, как мы это время проведем? Все это длительное натужное существование приводит к единственно возможному и одинаковому для всех итогу.

      Прыгун же был свободен от всех земных тягот и тревог. От них он и сбежал. Не от здоровья же, любви и богатства?

      Правда, сделал он это как-то неаккуратно. Без фантазии и куража. Я придумал бы что-нибудь по-оригинальней. Например подорвал себя гранатой у дверей головного отделения ФСБ. Или застрелился на глазах хорошенькой девушки. Тогда хоть кто-то бы задумался, почему я сделал это. Я представил себя лежащего возле учреждения. Теплая кровь из разорванного нутра струилась, сбегая вниз по ступеням. Боль, страшная боль жгла мое тело. А внутри язвительно шептали: «Какие девушки? Кому ты нужен, старый сатир!?»

      Офис находился в здании напротив. Я подошел к обледеневшим ступеням. Неуверенно взялся за приколоченные по одной стороне перилла. Рука моя предательски дрожала, а ноги подкашивались. Поднимаясь по крутой лестнице, насквозь вымокший и измотанный, уставший уже в начале рабочего дня, я поймал себя на том, что завидую Прыгуну.