Мильфьори, или Популярные сказки, адаптированные для современного взрослого чтения. Ада Самарка

Чтение книги онлайн.

      И Колобок начал ей рассказывать о своей жизни – все то, что было рассказано сладко-шепелявой, нежно-кривоватой Зоеньке Заячковской в хмельной темноте подольских меблирашек. И в конце рассказа, блестя на него добрыми карими глазами с янтарным отливом, Галина Степановна взяла его за руку и неуклюже, как дитенка, погладила, стискивая и пожимая. А Колобок вдруг соскочил на пол, сел у ее ног и, высвободив большую и бесформенную, как лапоть, ступню из домашней тапочки, провел пальцем по тонкой щиколотке с трогательно выпирающими, натянутыми белой кожей косточками. Морща лоб и вытаращив глаза, Галина Степановна засопела и нервно вцепилась в подушку кресла, на котором сидела.

      Этим же вечером, уложив мальчишек на их спальные места, Галина Степановна, торжественно посторонившись, кивком из темного коридора пригласила в комнату товарища Маслещикова с томом русских народных сказок под мышкой. Приветливо улыбнувшись, он сел в кресло между кушетками и провел обряд вечернего чтения, а Галина Степановна, не зная, куда деваться, стояла в дверях, теребя халат и тихонько вздыхая от умиления, вздрагивая и грозя кулаком в моменты, когда мальчики, казалось, плохо слушают.

      Затем, потушив свет, они вдвоем удалились во вновь ожившую, зашуршавшую накрахмаленными простынями, запахшую цветочными духами родительскую опочивальню.

      Утром, когда алый с изморозью рассвет окрасил золотисто-рыжим оконные рамы и рассохшийся подоконник, тонкой тлеющей полосой расчертил перины и подушки, бликуя рыжей ртутью на портретах усатых, мордатых дедушек Медвидей, Галина Степановна крадущейся походкой выбралась на кухню, вскипятила молоко с какао, налила в фарфоровый кофейник, поставила на извлеченный с антресолей, вытертый от тараканьего помета медный поднос, положила льняную салфетку и остро пахнущий кусочек ванили – непонятно зачем, но «как в лучших домах Москвы» – подумалось ей.

      Поставив поднос на стул с аккуратно сложенной Колобковой одеждой, она опустилась на край кровати и смотрела какое-то время на его спящее лицо – молодое, румяное, несмотря на раннюю весну и повсеместный авитаминоз, будто немного загоревшее, будто отливающее золотом, как отливала бы румяная хлебная корочка в этом боковом утреннем освещении. Неожиданно он открыл глаза, Галина Степановна шумно вздохнула, нависая над ним, теребя кружева на нежно-розовом пеньюаре, все еще хранящим затхлый дух старого сундука.

      – Я тебя съем, – басом, чуть смущаясь, сказала она.

      – Ох, не ешь, не ешь… – потягиваясь, ответил Колобок, с непонятной досадой отмечая кофейник и кусочек ванили. – Всякий, кто любит одиночество – либо дикий зверь, либо Господь Бог… – вовремя всплыла в памяти цитата из Шопенгауэра.

      – Как ты сказал?

      – Мой путь… Галя… мой путь не приемлет компании, пойми, я бы не хотел, чтобы ты привязывалась ко мне. Ты славная женщина… просто я не создан для такого. Я ушел от гран мама и гран папа в самый мерзкий момент, какой можно было только вообразить, СКАЧАТЬ