Черное перо серой вороны. Виктор Мануйлов

Чтение книги онлайн.

      Пацаны работали быстро, сноровисто. На этот раз использовали не черную краску, а красную, синюю и оранжевую, нанося ее по проступающей сквозь белую черной. Чтобы лучше бросалось в глаза. Но без былой тщательности – и так видно хорошо. Минут двадцать работали без помех. Затем раздался пронзительный свист Костяна – и все трое, не тратя лишних слов, кинулись к лестницам, как кошки взлетели наверх, выдернули бревнышки и, распластавшись на крыше, замерли в ожидании.

      Уже слышно урчание нескольких моторов, а более всего бухающие звуки из приемников, включенных на полную мощь. Вот свет фар взлетел к дубам на той стороне оврага, пробежал по ним и улегся в длинное пространство между гаражами. За первой машиной вторая, за второй третья. Все три проехали мимо и остановились в самом конце гаражей. Захлопали дверцы, бухающие звуки, визг саксофонов и труб метнулись в еще голубое небо, радостные мужские и женские крики смешались с музыкой и разогнали таящуюся в овраге тишину.

      – Это надолго, – произнес Серый. – Айда по домам. Завтра вечером допишем.

      Глава 7

      Сергей Петрович Чебаков, генерал-полковник в отставке, возвращался из Москвы, где в кругу своих товарищей-генералов отмечал свой восьмидесятипятилетний юбилей, и был очень недоволен тем, что его личный праздник совместили с перевыборами председателя комитета общества памяти прославленных во время Отечественной войны маршалов и адмиралов флота. Среди членов комитета не было ни одного, кто не дослужился на действительной хотя бы до генерал-майора, а о рядовых и упоминать нечего, хотя в самом обществе таковых имелось порядочно. Да и о чем говорить с рядовыми? Не о чем. Не о продуктовых же пайках, выдаваемых в собесах по тому или иному случаю. И не о новых реформах, которые привели российскую армию к полной непригодности: они в этом ни черта не смыслят. Права пословица: каждый сверчок должен знать свой шесток. Вот и пусть сидят на своих шестках и обсуждают эти свои жалкие продпайки с макаронами, постным маслом и гречкой.

      Забыл генерал, выкинул из памяти, что корни его покоятся в вологодской деревне, что было время во время войны и после, когда его мысли не поднимались даже до макарон и гречки, а кусок черняшки со всякими малосъедобными добавками, политый постным маслом и посыпанный крупной серой солью, казался пирожным. И даже тогда, когда он, закончив общевойсковое училище и едва нацепив лейтенантские погоны, начинал служить в армии. В ту пору он на генералов смотрел снизу вверх, будто их головы парили в облаках, а на тех, кто этими генералами командовал, – и даже не на них самих, а только на их портреты, – как на небожителей, до которых даже мыслью не дотянешься. За минувшие годы много воды утекло из разных рек в разные моря, на берегах которых доводилось служить Чебакову, и когда в его голове произошел крутой переворот, он уж и не упомнит. Ему кажется, что он всю жизнь пребывал в генералах и всю жизнь смотрел СКАЧАТЬ