Свободные от детей. Роман. Юлия Лавряшина

Чтение книги онлайн.

      – Нет, ты должна обсудить с ним это! Заручиться его согласием. Ребенок должен быть зачат по любви.

      – О! Вот с этим как раз проблема.

      Я встаю, прислушиваясь, как похрустывает в позвоночнике. Возраст противненько напоминает: долго сидеть на твердом крыльце уже чревато. Можешь и не подняться… И понимаю, что тянуть с воплощением Лериной мечты некуда. Сейчас или никогда.

      Но сестра сама притормаживает меня:

      – Ты ведь, кажется, едешь с театром в Швецию?

      – Надеюсь, еду.

      – Тогда лучше это сделать после возвращения. Знаешь, тряска в поезде во время беременности…

      – Мы полетим самолетом.

      – Тем более! Перепады давления так опасны!

      – Хорошо, – смиряюсь я тем охотнее, что страх все же дает себя знать и подначивает отложить задуманное.

      Но это как раз и настораживает Леру. Подобравшись ко мне, она, чуть пригнув голову, заглядывает в глаза:

      – Ты меня слушаешься? Ты ведь никого не слушаешься!

      – Неужели?

      – У тебя комплекс старшей сестры – ты всегда права, и знаешь, как надо поступать.

      – У меня еще и комплекс отличницы. Если я за что-то берусь, то обязана сделать это на «пятерку»! Так что малыша я тебе произведу – загляденье.

      Ее так и отбрасывает:

      – Сплюнь!

      И сама трижды плюет через левое плечо.

      – Дура суеверная, – усмехаюсь я. – Все будет в порядке, я же здорова, как крестьянская девушка!

      – А…

      – Насчет его болячек я выясню, не беспокойся.

      Лера вдруг отводит глаза, потом коротко взглядывает на меня, опять опускает ресницы.

      – Ну? Что? – не выдерживаю я.

      – А у тебя больше никого нет на примете?

      – Кроме Малыгина?

      – Слышал бы Влас!

      – Чем он тебе не нравится? Такой симпатюля… Мне казалось, что ты очень даже к нему расположена.

      Ее так и морщит от неловкости:

      – Он… Да, он ужасно милый и все такое… Но ведь не только внешние качества передаются по наследству, правда? А Влас… Он немножко… пустозвон. Или мне только так кажется?

      Она виновато округляет глаза, вокруг напрягшихся бровей возникают ямочки. Я разглаживаю их кончиками пальцев и целую ее в нос.

      – Человек-фейерверк… Это тебя не устраивает? Ты хочешь, чтобы этот ребенок родился от человека серьезного и глубокого, талантливого и доброго? Знаешь, если б я родила его от Никиты – а это ведь его портрет! – ты никогда не получила бы этого ребенка. Потому что я его не отдала бы.