Все о Москве (сборник). Владимир Гиляровский

Чтение книги онлайн.

      Слово «казенная» было вычеркнуто, и номер задержан. Цензурный комитет помещался тогда на углу Сивцева Вражка и Б. Власьевского переулка. Я вошел и попросил доложить о себе председателю цензурного комитета В. В. Назаревскому, которым и был приглашен в кабинет. Я рассказал о моем противоцензурном поступке, за который в те блаженные времена могло редактору серьезно достаться, так как «преступление» – выпуск номера без разрешения цензуры – было налицо.

      – Что же, я поговорю с цензором. Это зависит только от него, как он взглянет, так и будет, – сказал мне председатель цензурного комитета.

      В разговоре В. В. Назаревский, между прочим, сказал:

      – А знаете, в чьем доме мы теперь с вами беседуем?

      – Не знаю!

      – Это дом Герцена (Позднее я выяснил, что В. В. Назаревский ошибся: дом А. И. Герцена был не здесь, а в Старо-Конюшенном переулке.) Этот сад, который виден из окон, – его сад, и мы сидим в том самом кабинете, где он писал свои статьи.

      – Бывает! – сказал я.

      – Да-с! А теперь на месте Герцена сидит председатель московского цензурного комитета.

      На столе В. В. Назаревского лежала пачка бумаги. Я взял карандаш и на этой пачке написал:

      В. В. Назаревский прочел и потом перевернул бумагу.

      – Это прекрасно, но… вы написали на казенной бумаге.

      – Уж извините! Значит – последовательность. Слово «казенная» не дает мне покоя. Из-за «казенной» лошади я попал сюда и испортил «казенную» бумагу…

      – Вы так хорошо испортили «казенную» бумагу, что и «казенную» лошадь можно за это простить. Не беспокойтесь, за выпуск номера мы вас не привлечем. Я поговорю с цензором, а эти строчки я оставлю себе на память.

      Так А. И. Герцен выручил меня от цензурной неприятности.

      * * *

      Что бы, кажется, могло быть бесцензурного в «Журнале спорта», где разбирались только одни коннозаводские вопросы? Но тем не менее то и дело цензура прикладывала к нему свою руку.

      Большие номера журнала выходили по воскресеньям, печатались в субботу и к газетчикам поступали или поздно вечером, или в четыре часа утра.

      Статьи для цензуры посылались в пятницу, а хроника и отчеты – в субботу, после четырех часов дня, то есть когда верстался номер. Бывали случаи, что уже наступал вечер, а цензурных гранок не приносили. Приходилось иногда ехать самому к цензору на квартиру выручать материал.

      Приедешь. Отпирает кухарка:

      – Тебе чего?

      – Кто дома есть?

      – Никого нетути! Уехадши в киятры!

      – Цензурные гранки не оставлены?

      – СКАЧАТЬ