Я справлюсь, мама. Оливия Поттс

Чтение книги онлайн.

      Я глубоко вздохнула и произнесла:

      – Рут Энн Поттс, в девичестве Литтлхэйлз… моя мамочка… родилась в 1958 году…

      Воспоминания о том, как я произносила речь, приходят урывками, вспышками. Помню, как я подошла к кафедре, коснулась ее, а потом вцепилась, как в спасительную соломинку. Мне казалось, что если я буду крепко держаться за нее, то никто не заметит, что руки дрожат, – старый судебный трюк. Помню, как пыталась унять дрожь в голосе и как гордилась собой, когда мне это удалось. Шутила, но смысл шуток начисто стерся из памяти. В какой-то момент я посмотрела в зал и увидела моих университетских друзей – на том самом ряду, где всегда сидела мама, каждое воскресенье двенадцать первых лет моей жизни, пока не перестала верить в Бога и ходить в церковь. После занятий в воскресной школе и я садилась рядом с ней.

      В этой церкви меня крестили. Я атеистка, но с церковью связаны многие мои детские воспоминания. Я зачитывала отрывки из Библии, стоя на этой самой кафедре, ходила на занятия по подготовке к конфирмации, в пять лет играла Марию в рождественской пьесе, и на протяжении всего спектакля моя маленькая сестричка – ей дали роль ангела – ходила за мной по пятам и держала меня за руку. Однажды на Пасху мне поручили нести огромную свечу по проходу к алтарю, но я разволновалась и упала в обморок, когда священник стал читать «Отче наш». На этом моя карьера служки закончилась. Уже не помню, сколько раз я зажигала свечи в маленькой боковой часовне в память о покойной бабушке, маминой маме. Интересно, о чем думала мама, когда мы каждую неделю сидели в этой часовне, в гробовой тишине? Мне нравилось опускать монетки в ящик для пожертвований, выбирать свечку, зажигать ее – это казалось приключением. А ей? Что чувствовала она, преклоняя колени с маленькой дочерью, которая даже никогда не видела бабушку? Было ли ей так же тяжело, как мне сейчас?

      Я стояла в трех метрах от места, где мы сидели когда-то, и рассказывала людям, знавшим маму при жизни, как много она значила для меня. Или пыталась рассказать. Вместить в пять минут целую жизнь. Я рассказала о ее детстве, о том, какой жизненный путь она выбрала. Моя речь была предельно стандартной, и, произнося ее, внутри я уже открещивалась от сказанного. Попытка свести мамину жизнь к паре забавных историй и паре избитых фраз оказалась невозможной, и я вдруг почувствовала, что оскорбляю ее память. Никакая речь не могла передать ее смех, не могла выразить, как дико она порой меня бесила, как ее любовь согревала меня, как мне хотелось снова уткнуться лицом ей в плечо и вдохнуть ее запах еще хотя бы раз. Никакие слова не могли объяснить, что никогда и никто не полюбит меня так сильно, как любила она, и не сможет полюбить. Но я каким-то образом заставила себя договорить и села на место.

      После моей речи священнослужительница сказала несколько банальностей о маме, хотя они не были знакомы. СКАЧАТЬ