Тала. Лина Мусатова

Чтение книги онлайн.

      – Ты что такой расхристанный ходишь? Пойдём, я зашью.

      Ему было удивительно, что эта девочка, обитающая на небесах, может выполнять такую обычную земную работу Она шила, а он сидел и представлял, как они поженятся, будут жить вместе, и она вот так будет зашивать вещи. Как-то странно. Ему до этих пор казалось, что она необыкновенная, что эти зелёные глаза под смоляными бровями, улетающими в космос, не могут принадлежать обыкновенной девочке. И вдруг, как обыкновенная, зашивает рубашку.

      – Ната, у тебя такие чёрные брови, словно ты их смолой подводишь.

      – Угу, сажей, что в печке.

      – Смеёшься? А вот ни у кого нет таких блестяще-чёрных.

      – Вторая бабушка.

      – Чья?

      – Моя.

      – Причём тут бабушка?

      – Она ещё, когда я училась в школе, у меня спросила: «Чем ты брови красишь?» и очень меня удивила своим вопросом.

      – И что ты ей ответила?

      – А когда мне их красить?

      – В смысле?

      – В смысле того, что я училась в общеобразовательной школе, в музыкальной, а это инструмент два раза в неделю, сольфеджио, хор и музлитература – по одному разу, в спортивной школе – тоже два раза в неделю, один раз в неделю литературные среды и после занятий в школе кружки: драм, хор, танцевальный и литературный. Ещё по школам ходила и собирала материал для заметок в газету о школьной жизни.

      – Зачем?

      – Я была внештатным корреспондентом газеты «Комсомолец Донбасса». Как ты думаешь, было у меня время брови красить?

      – Точно не было. Но как ты успевала? Если всё посчитать так часов в сутках не хватит на всё это.

      – Хватало же. Я привыкла к такой нагрузке настолько, что, когда в институт поступила, изнывала от безделья.

      Ната протянула ему рубашку:

      – Вот. Цела твоя петеличка.

      Как ей хотелось сейчас приложить ладонь к его груди, ощутить тепло, погладить курчавые волосики, но разве девочке можно это делать до замужества? Она смотрела на него и молчала, а он читал в её глазах: «Мои руки прикасались к твоей рубашке, и через неё будут они прикасаться и к твоей груди, будут гладить её и ласкать, согревать теплом моей любви».

      Он взял рубашку, приложил к груди и посмотрел на Нату с такой нежностью, которую она ещё не наблюдала не только в его взгляде, а вообще ни в одном взгляде. Это смутило её.

      – Пе-е-те-е-ли-и-чка, – произнёс медленно, по слогам, губами, сложенными для поцелуя, растягивая гласные, как бы упиваясь поцелуем, источая необыкновенную нежность. С тех пор эта сакральная «пе-е-те-е-ли-и-чка» обозначала поцелуй и даже что-то большее.

      «Пе-е-те-е-ли-и-чка», – произносил он заманчиво обволакивающим голосом, устремляя на неё затуманенный, хмельной взгляд.

      «Пе-е-те-е-ли-и-чка» – отвечала она, задыхаясь от прилива чувств.

      Теперь он носил всё время эту рубашку СКАЧАТЬ