Восточно-западная улица. Происхождение терминов ГЕНОЦИД и ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Филипп Сэндс

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ли они тогда, были ли знакомы? Что с ними стало после того, как они покинули город? Почему сегодня о них не рассказывают на юридическом факультете? Почему один больше значения придавал защите человека, а другой – защите групп людей? Как они оказались вовлечены в Нюрнбергский процесс? Что сталось с их семьями?

      У меня не было ответов на все эти вопросы о Лаутерпахте и Лемкине.

      Наконец кто-то задал вопрос, на который я мог ответить:

      – В чем разница между преступлениями против человечества и геноцидом?

      – Представьте себе, что было убито 100 000 человек, принадлежащих к одной группе, – начал я. – Скажем, поляки или евреи города Львова. С точки зрения Лаутерпахта, убийство отдельных людей квалифицируется как преступление против человечества, если оно составляет часть последовательного плана. Лемкин же делает акцент на геноциде, когда убийство многих людей проистекает из намерения уничтожить группу, к которой они принадлежат. Сегодня для прокурора основной вопрос заключается в установлении намерения: чтобы доказать факт геноцида, требуется продемонстрировать, что убийства мотивировались желанием уничтожить группу, в то время как для преступления против человечества нет необходимости доказывать подобное намерение.

      Я пояснил, что намерение уничтожить группу – целиком или отчасти – чрезвычайно трудно доказать, поскольку соучастники подобных деяний не склонны оставлять документы, которые могли бы послужить уликой.

      – Но насколько существенна эта разница? – спросил кто-то еще. – Так ли важно, будет ли закон защищать тебя как индивидуума или же как члена группы, к которой ты по воле случая принадлежишь?

      Вопрос повис в воздухе – и с тех пор я всё думаю над ним.

      Когда встреча закончилась, ко мне подошла студентка.

      – Можете поговорить со мной один на один, не прилюдно? – шепнула она. – У меня личный вопрос.

      Мы отошли в сторону.

      В городе никто не слыхал о Лаутерпахте и Лемкине, потому что они евреи, сказала она. Их национальная принадлежность мешает им, сказала мне девушка.

      – Возможно, – ответил я, недоумевая, куда она клонит.

      Она продолжала:

      – Я хотела сказать вам, что ваша лекция была очень важна для меня, лично для меня.

      Тогда я догадался, о чем она пытается мне сказать – о своих собственных корнях. О польских или еврейских корнях не принято говорить открыто. Проблемы личной идентичности и групповой принадлежности все еще непросты во Львове.

      – Я понимаю, почему вам интересны Лаутерпахт и Лемкин, – договорила моя собеседница, – но разве на самом деле вам не следует искать следы вашего деда? Разве не он ближе всего вашему сердцу?

      I. Леон

      1

      Самое раннее мое воспоминание о Леоне – 1960-е годы, Париж, где он жил с Ритой, СКАЧАТЬ