Соня. Первый роман трилогии «Хоррор русского захолустья». Алекс Лоренц

Чтение книги онлайн.

      А, точняк, это ведь не он…

      Листаю вниз.

      Обнаженная девушка в пыточном кресле. Вся в синяках и кровоточащих ссадинах. Позади, у стола, спиной к фотоаппарату кто-то стоит, склонившись. В слабом свете ламп можно разглядеть лишь очертания.

      Я снова смотрю на девушку. Ее глаза вылезли из орбит. Кляп закреплен куском веревки – как будто длинный-длинный жуткий рот. Лицо изрезано ножом. Надрезы – не то буквы, не то символы. Лоб, скулы, щеки, подбородок, шея – знаки доходят до груди.

      Эти прямые волосы. Растрепавшиеся и грязные, но все равно узнаваемые.

      Соня! Что же он с тобой сотворил…

      По моим щекам катятся слезы. Чувствую свое бессилие. Я никак не могу ей помочь.

      Переключаюсь на самый верх страницы. Рассматриваю заглавную фотку Кирилла Александровича. Ехидная, злая, нездоровая улыбочка.

      Я глажу Алину по волосам. Ощущаю влажное и липкое на своих пальцах.

      Откуда этот противный запах? Мертвечиной, что ли, пахнет? Никогда не нюхал разложившиеся трупаки, но откуда-то знаю: это тот самый запах.

      Может, это фотки с вэкашной стены учителя так пахнут?..

      Зову Алину. Она не отзывается. Поворачиваю ее голову и понимаю, что… ничего, кроме головы, тут и нет.

      Беру ее за волосы, смотрю в лицо. В то, что от него осталось. Сплошное истерзанное месиво. Вместо глаз две пустые ямы. Щеки порваны в лоскуты. Из гниющих пор сочится черноватая жижа.

      Нижняя челюсть отваливается – и мне на грудь падают ошметки тухлого мяса, копошащиеся черви.

      Швыряю эту дрянь в сторону. Она шмякается о стену. На обоях остается черное пятно.

      Кирилл Александрович скалится. Рот перекошен. Из уголка по подбородку течет слюна. Волосы торчат колтунами. Пиджак мятый, с засохшими бурыми пятнами. Грязные, обломанные, кровоточащие ногти вцепились в подлокотники кресла. Пальцы от напряжения посинели.

      Существо на экране сдавленно рычит и дергается, словно эпилептик…