Император Мэйдзи и его Япония. Александр Мещеряков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Может быть, именно тогда, после прочтения книги, многие японцы по-настоящему поняли, чем их страна является для Запада.

      Рассуждения Уитена были совершенно стандартными для XIX века. Причем это была не просто теория международных отношений, а самая обычная практика – азиатские «нецивилизованные» страны одна за другой лишались независимости и кусков своих территорий. Это и Бирма, и Вьетнам, и Камбоджа. Причем победы Англии и Франции достигались без особого напряжения сил. Россия же продолжала завоевывать Центральную Азию. Было от чего прийти в ужас – кольцо сжималось, а Япония не имела никакого исторического опыта по защите своей страны от иноземных захватчиков.

      Основу европейского международного права составляла теория «прогресса», выработанная в XVIII веке. Согласно этой теории, все племена и страны классифицируются в соответствии с достигнутым ими уровнем «знаний и морали»: дикие, варвары, полуцивилизованные, цивилизованные и просвещенные.

      Для японцев было настоящим шоком, что европейцы обладают законами и руководствуются ими. Согласно традиционным конфуцианским представлениям, законы могли иметь только «культурные страны». Выходило, что белые люди – отнюдь не варвары![40] Это было поистине грандиозное открытие. Получалось, что с европейцами можно иметь дело. При этом вопрос о «справедливости» этих законов не вставал.

      С этих пор стремление к европейской «цивилизации» («буммэй») и «просвещению» («кайка») стало овладевать японцами все больше и больше. Теория прогресса и эволюции, согласно которой возможно подняться вверх по шкале цивилизованности, позволяла надеяться на лучшее. Традиционное дальневосточное мировидение такой возможности не предполагало: деление на культурный «центр» и варварскую «периферию» было извечным и неизменным.

      А принц Муцухито между тем читал совсем другие книги. Теперь он закончил «Мэн-цзы». На овладение этим важнейшим памятником у него ушло чуть больше года. Комэй похвалил его за усердие. Но в то же самое время в одном письме посетовал, что придворные дамы испортили его. Он-де говорит, что все, кто слушаются императора, – «плохие». Мир терял свою прежнюю стройность.

      Дворцовая атмосфера мало способствовала последовательным занятиям «большой политикой». Тем, кто был осведомлен о придворной жизни, она напоминала атмосферу «веселых кварталов». А опальный Ивакура Томоми, который проживал в то время в столичном пригороде, даже призвал императора отказаться от такой разгульной жизни – немыслимое нарушение этикета.

      Надо сказать, что воздержание и воздержанность никогда не входили в список придворных добродетелей. Но раз такая претензия стала приходить на ум, значит, что-то было неладно в японском государстве. А тут еще поползли слухи, что принц Каяномия якобы проклял императора. Будто бы с его подачи монах Нинкай убил присланной принцем стрелой фазана, положил его на алтарь, проклял Комэй и пообещал, что Каяномия СКАЧАТЬ