Сталинград. Том первый. Прощайте, скалистые горы. Андрей Воронов-Оренбургский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Она, на изглоданном снарядами рубеже, была близка к катастрофе. Начавшаяся на раннем брезгу артподготовка, перепахала мёрзлую твердь взрывами и нашпиговала её свинцом и сталью, как ревнивый хозяин, знающий в сём толк, нашпиговывает свою колбасу чесноком и специями. Огненный шквал, захватывал своими вспышками, рокотами, косматыми дымами всё новые и новые площади.

      Сердце капитана на миг сжалось в груди, зависло на нитке, от невыносимой душевной боли. От его роты за час боя осталось, дай Бог, одна треть. На глазах, среди непрерывных взрывов и пулемётных очередей гибла его рота. Его лучшие и преданные воины, бесстрашно умиравшие в окопах, выполнявшие приказ командира пока – «стоять насмерть». И он, ответственный за своих солдат, кроме собственной жизни и жизней своих ребят.

      …Танки фашистов, невесть почему, задержали своё триумфальное продвижение, не доходя до огневого рубежа трёхсот метров.

      Грозно урча моторами, они выжидали чего-то, время от времени, разрывая кровавый рассвет грохотом и огнём выстрелов, окутывая траншеи завесой попаданий. Короткие прицельные пулемётные очереди немецких танкистов жалили будь здоров, – не давали солдатам поднять головы.

      * * *

      Точным, быстрым броском он скатился к расчёту. Занял позицию. У пулемёта пластами лежали номера: наводчик Александр Бушков, жарил без передышки, впустую растрачивая диск; около него стонал раненный в грудь совсем молодой солдат Пашка Симутин, призванный из Рязани, не то из Костромы.

      – Гады упёртые…Ненавижу! Суки… – костерил немцев Симутин. Видно было: его муки были невыносимы. Ему хотелось рыдать от боли, но тщетно. Рыдания зарождались где-то в глубине его естества, рвались наверх, но не достигали пересохших губ, не воплощались в слёзы, но тяжёлыми камнями срывались на дно души, вырывая лишь жалобный стон. Новобранец чуть приподнял голову. В проёме блиндажа, среди сломанных балок и пробитых снарядом перекрытий, окружённых тлеющей ветошью и рваньём маскировочной сетки узрел край белёсого неба, тающие звёзды…Повернул лицо и увидел ротного командира. Через силу, как смог, дрогнул губами, – улыбнулся любимому командиру. Капитан Танкаев, преодолевая эмоции, одобряюще кивнул Павлу, приметив на посиневшем, измождённом страданием полудетском лице этот влажный слабый оскал.

      – Прямой наводкой…бьют псы…Ишь, как утюжат гансы. По мёртвым бы так…не лупили. Так ведь, товарищ капитан?

      Магомед видел, как на груди Симутина, принявшего на этом рассвете свой первый бой, пузырилась кровь, видел, как синюшно белело лицо, и дрожал в муках серо-фиолетовый рот. Забывая о злобном свисте пуль, капитан склонился над юным бойцом.

      Уф Алла! Пашка Симутин был почти так же «желторот», как и его младший брат Сайфула, что остался при матери и отце в далёкой родной Ураде. Быть может, немногим старше, двумя-тремя годами…Горло капитана сдавили клещи отчаянья, когда он мельком взглянул на хлюпающую кровью рану, – понял, – рана от разрывной пули – смерть Пашке, и ясно узрел смерть в его обволоченных мутью, светло-серых глазах.

      – До свадьбы, СКАЧАТЬ