Цитадель. Сергей Викторович Пилипенко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Как только заря новая зарождалась, я тут как тут и речи свои вельможе тому раздаю, словно еду какую. Не нравилось то ему, да молчал он, так как говорить толком не мог.

      Бог не дал ему речи той глубокой, что мне, и потому, вельможа только и мог, что рычать или какие глухие звуки издавать.

      Случалось разозлялся он и кричал на меня. Только тогда что-то у него и получалось, но все одно не так ясно, как у меня. И от того он обозлялся еще больше.

      Кашлял, хрипел и только потом, силу теряя, слезу ронял, своей рукой утирая, а не моей, как обычно все то было.

      Сам не знаю, зачем я то все творил и почему. То ли озорство во мне сильно играло, то ли ум сызмальства теребил меня и не давал покоя никому другому.

      Из пакостей другого рода я свершил многое. И горячее ему подставлял, и подменял чем-либо еду какую, и злого духу напускал и, в целом, по голове иногда втихую бил, а затем прятался по углам, от него убегая.

      В общем, мстил я ему за свою раболепость и вечную по жизни привязность.

      Так я то все понимаю сейчас и диву даюсь своему тогдашнему надрыву в деле том, не особо лицеприятном для меня самого.

      Так или иначе, но время шло, я взрослел и становился все более для него невыносимее. Вконец, не выдержал он и упросил главного избавить его от меня.

      Не разрешалось такого, но я все же получил отступную, так как старший тот отцом по сути состоял его и мог что-либо сделать всенародно.

      Поступили они, конечно, по-хитрому. Чтоб народ не знал, от чего так получилось, и вся подноготная наружу не излилась, взяли и обозначили меня Сократосом, что значит сокращенный или уволенный за проказу какую.

      Обписали мое тело большими буквами со всех сторон и в путь дорогу выпроводили.

      Так я лишился своего рабства, а заодно своих родных и близких, так как они все дома остались, а я ото всех удалился.

      Народу объяснили, что волею царя так велено и богом определено. Для этого целое торжество было затеяно, в котором я сам участия не принимал.

      Долго бродил я по дорогам и пустырям каким-то, пока, наконец, не определился к одному ездовому купцу.

      Гладиолусом его звали, отчего и запомнился он мне, как цветок одноименно. Пробыл я с ним долгие годы, многому делу обучился и стал понимать разное.

      В то же время, я и свой ум развивал и в разговорах своих, со старшим товарищем затеянных, то и дело подтверждал.

      Не нравилось то ему особо, но все же терпел он, так как работник из меня был хороший и, в целом, помощник неплохой.

      В общем, работа моя меня спасала от побоев каких-то со стороны его, да и от всякого другого, кого я языком своим обидеть мог.

      Сейчас многого уже, конечно, не помню, но вспоминается, как однажды поспорили мы с ним по поводу того, чей ум главнее: мой языковедный или его работодательный и принужденный.

      Долго мы с ним спорили, пока вконец, я не сказал такого:

      – Знаешь что, мой сотоварищ старший, – так я к нему тогда обратился.

      – Что? – говорил он мне в СКАЧАТЬ