Сияние тени. Реальные истории о том, как тень становится светом. Олеся Стрельникова

Чтение книги онлайн.

      – Меня тошнит.

      – Что для тебя эта тошнота?

      – А теперь ещё и раздражение. Мне хочется встать и уйти.

      – Это похоже на то, что тебе сложно переварить то, что такое вообще может случиться?

      – Я не хочу туда смотреть, это бесит и раздражает. И кажется, меня сейчас на самом деле стошнит.

      Долгие годы я говорила на языке тела с сильным акцентом. Мы не особенно ладили, и в подтверждение своей неприязни оно спотыкалось, падало, ломалось, и иногда мне казалось, что оно мне не принадлежит. Этому были причины, которые я опишу в другой раз. Потому настойчивые вопросы о том, что и как отзывается в теле, сначала ставили меня перед высокой каменной стеной. В поисках ответов я стукалась об неё, и только со временем научилась замечать, как внутри двигаются энергии, прячутся эмоции или какое-то чувство просит обратить на себя внимание. Было восхитительно наблюдать, как за верхушкой айсберга показывается исполин такого богатого спектра ощущений. Я легко различала любовь или злость, но новым было понять, где эта самая злость в теле притаилась, какого она цвета или запаха, на что похожа.

      Ещё более любопытными стали встречи с частями самой себя. Терапевт бережно и настойчиво подводила меня к ним и делала шаг назад, позволяя нам самим танцевать вальс знакомства. При этом я знала, что терапевт рядом, и мне помогало её присутствие.

      – Можешь представишь ту девчонку сейчас? Сможешь её увидеть и пригласить сюда? Сколько ей лет?

      – 13—14, – с одной стороны, было любопытно, что получится из эксперимента, с другой – тошнота ещё не прошла, и я опасалась, вдруг прорвёт.

      Девочка появилась не одна. Шлейфом за ней тянулись воспоминания об исследовании сексуальности. Очень долго я была несведуща в том, откуда берутся дети. А когда страшную тайну мне нашептала на ухо соседка, я была глубоко потрясена открытием. Тем более, что оно ничего близкого не имело к тому физиологическому процессу, о котором сейчас рассказывают на уроках в школе чуть ли не в первом классе. Даже подняв пласты воспоминаний с терапевтом, которая слышала и не такое, я краснела и запиналась. Стыд от того, что мой дневник был прочитан, напоминал стыд от картинок прошлого, на которых изображены познавательные сексуальные игры.