Сатурналии эры стабильности. Олег Селютов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не совсем… К примеру, сейчас мы все в Государстве говорим на одном языке, а раньше у каждого народа был свой собственный язык. И даже свое государство.

      – Правда? – с недоверием улыбнулся Айвен. – Как же они друг друга понимали? Ну, народы эти?

      – Как? Ну, им приходилось изучать чужие языки.

      – А у немцев трудный был язык?

      – Я не знаю, сын. Мы давно забыли этот язык. Вроде как общего на все хватает.

      – Жаль, – подумав, сказал Айвен.

      Отец пожал плечами и надел цепь на звездочку. Крутанул рукой педаль. Механизм зажужжал, как потревоженное насекомое.

      – Забирай свой транспорт! Иди, покатайся часок и домой, скоро обедать будем…

      Айвен поднял велосипед, но почему-то не спешил уходить. Переминался рядом, теребя серебристый рычажок звонка. Хромирование местами облезло от пальцев и случайных ударов. Отец вопросительно поглядел на Айвена.

      – Папа…

      – Да, сын?

      – А мать – кто она?

      – Мать? – переспросил отец и потер переносицу. – Я не знаю. Я никогда не спрашивал ее об этом. Да и какая разница, Айвен? Ведь в наше время это уже ничего не значит. Ерунда это, забудь…

      Айвен тогда молча поднял и укатил свой велосипед, а отец остался сидеть на крыльце, будто задумавшись о чем-то. Айвен до сих пор помнит, как оно все было. Как фото – невысокое бетонное крыльцо в три ступеньки, белая стена дома, на которой шевелится сложная резная тень от пыльного куста сирени, и отец на крыльце. Тогда еще не старый, седина только-только начала пробиваться, и большие загорелые руки, покрытые золотистыми волосками, лежат на вытертых коленях.

      Интересная штука – память. Отец умер несколько лет назад. Да-да, четыре года прошло. Помнится, была поздняя осень. Это плохо, когда люди умирают зимой или осенью. Все как-то уныло, бесприютно.

      «Рак поджелудочной железы, – сказал доктор. – Метастазы. Что ж теперь поделаешь? Возьмите себя в руки, держитесь». При этом отец долго, упорно лечился, но… Да и как упорно, по возможностям. Все уперлось в социальный статус и проклятые баллы. И ничего нельзя было сделать, ничего.

      Мать день-деньской бегала по разным инстанциям, а в оставшееся время заполняла бесконечные формы, близоруко щурясь в потрескавшийся экран своего планшета. И Айвен тоже участвовал, если требовалась помощь. Но ничего у них не вышло, сколько ни бились. Когда стало понятно, что конец неминуем, отец поджал губы и лично подписал заявление на эвтаназию.

      На следующее утро приехал врач в хрустящем халате и сделал укол. Положил на салфетку пустой шприц и безучастно отвернулся к окну. Громко тикали часы на стене. Отец закрыл глаза и умер. Врач поднялся, коснулся отцовского запястья и, отметив время смерти, поклонился матери:

      – Примите мои соболезнования.

      В тот же вечер отца кремировали.

      Все СКАЧАТЬ