Персиковый сад (сборник). Протоиерей Владимир Гофман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на затылке, лихо так сидит, а ветер волосы развевает. И терем я видел, в котором «свет-княгиня» жила. Представлялся он мне той избушкой в березовой рощице, залитой тихим предзакатным светом. А наличники у терема были кружевные, как на окнах дома у Мити-плотника.

      Печально и светло от тех песен. А еще – стихи. Старые. Таких в книжках теперь нет.

      Город чудный, город древний,

      Ты вместил в свои концы

      И посады, и деревни,

      И палаты, и дворцы!

      Опоясан лентой пашен,

      Весь пестреешь ты в садах;

      Сколько храмов, сколько башен

      На семи твоих холмах!..

Ф.Н. Глинка. Москва

      Нараспев читает бабушка, и встают передо мной в темноте яркие картины никогда не виданной Москвы, и жжет в груди то от неясной тоски, то от острой жалости. Это когда про Стеньку Разина.

      Вот и помост перед Стенькой…

      Разин бровью не повел.

      И наверх он по ступенькам

      Бодрой поступью взошел.

      Это ж надо! Ведь на казнь ведут! И не страшно ему? А может, и страшно, только он такой, Стенька-то, сильный и гордый.

      Поклонился он народу,

      Помолился на собор…

      И палач в рубахе красной

      Высоко взмахнул топор…

      У меня перехватывает горло. Но я еще креплюсь.

      «Ты прости, народ крещеный!

      Ты прости-прощай, Москва…»

      И скатилась с плеч казацких

      Удалая голова.

И.З. Суриков. Казнь Стеньки Разина

      Тут я плачу. Тихонько, чтобы бабушка не услыхала. В темноте она не видит, как слезы горохом катятся по моим щекам.

      – Еще, бабушка, еще!

      Она кладет руку мне на голову:

      – Что же тебе еще рассказать, мой мальчик?

      И рассказывает, рассказывает. Поет своим старческим голосом…

      В ту пору в деревне пели часто. Мужики, конечно, по праздникам, а бабы – и за работой. Не только когда лен трепали. Помню, с поля возвращаются – грабли на плечах – и поют, громко, заливисто. А то прибежишь, бывало, к бабушке за гривенником на кино, а ее звено снопы вяжет – золотые, тяжелые. Наставлено их домиками видимо-невидимо. Солнце садится. И свет над полем несказанный. И песни. Далеко разносятся они над жнивьем. Вспомнишь – и щемит, щемит в груди. Сладкая и чистая боль. Не боль даже, а нечто такое, что и словами не высказать…

      – Так что спеть тебе, мой мальчик?

      – Про Ваньку спой, про Ваньку-ключника.

      – Ну, слушай…

      «Наслещики»

      По большим праздникам – на Рождество, на Пасху – дома у нас собиралось множество старушек из окрестных деревень. «Наслещики» – называла их бабушка, и я думал, что это от слова «наследить». После гостей оставался в доме беспорядок, хотя были старушки все чистенькие и аккуратные, ничего не ели, только пили чай из самовара с твердыми, как камень, баранками. Как-то спросил я у бабушки про эти «следы». А она рассмеялась:

      – Полно, что ты, да какие от них следы?

      – А почему тогда «наслещики»?

      – Ночуют у нас, вот и наслещики. И СКАЧАТЬ