Якобы книга, или млечныемукидва. Антон Павлович Лосевский

Чтение книги онлайн.

      Надо сказать, только тогда я проникся сочувствием и даже пониманием Минора Камоныча, осознавая, чем была обусловлена извечная его пасмурность и небритость. Уже и за собой я улавливал нотки хмурости, хотя первые дня три все это здорово захватывало меня, подобно былой новизне от чтения «БП». Высиживая на совещаниях в офисе, равно как и на выездных сессиях в «Kresty», я старательно слушал, кивал и вникал, получая множество сведений как о сравнительно честном отъеме денег у населения вообще, так и о мобильных разводко в частности. Прилагался, однако, и еще один бонус: в полном объеме открывался мне малознакомый прежде языковой пласт, поскольку в «Kresty» общаться приходилось по большей части с ровнями по статусу, боссами здешних представительств РЦСЧОДН, Шершавым и Крылатым. Последнего, как рассказывал мне однажды по дороге в «Kresty» шеф «ЖКХ-технологий», величали так за несколько удачных побегов из исправительных учреждений по юности, причем никто долго не мог объяснить научно, как ему это удавалось. За такие выдающиеся качества и нарекли его в одних кругах Неисправимым, в других – Крылатым, лишь с годами второй вариант все-таки взял верх. Позже, правда, всплыло, что побеги Крылатого были лишены всякой жутковатой мистики или головокружительной романтики: дело было за богатыми заносами со стороны его еще преуспевающих в ту пору родственников. Героическое pogonjalo, так или иначе, за ним закрепилось.

      В первые дни знакомства с Шершавым и Крылатым я отчаянно пытался их в самом буквальном смысле понять, потому как изъяснялись они со мной на сложносочиненной фене, удивляясь тому, что я не всегда улавливаю посылы их речей, заставляя меня, ко всему прочему, чувствовать себя глуповатым иностранцем, сунувшимся в чужой монастырь. Впрочем, понимание друг друга значительно облегчалось общностью целей, а они, как ни странно, были у нас общие – привести в чувства, раскочегарить внутренних манагеров, которые в последнее время совсем уж отбились от рук, играя на понижение, что доставляло ощутимые неудобства и приносило финансовые огорчения всем участникам и соучастникам бизнеса.

      Но более всего напрягала, пожалуй, вовсе не занятость или принципиально новый, довольно своеобразный круг общения, а то обстоятельство, что я практически перестал видеться с Афиной и Моникой. Утром, едва успев принять кофе, я убегал на совещания, лишь изредка имея теперь возможность отобедать в столовой, и даже когда таковая возможность представлялась, то обедал я уже в кругу шефов других отделов: обедать с подчиненными в РЦСЧОДН считалось моветоном и «западлом», как чаще выражались сами шефы. И дело состояло в основном в том, что у нас с подчиненными существовали разные уровни допуска к информации, хотя у меня ни разу и не возникало ощущения, что я уже посвящен в какие-то великие тайны, проникнуть в которые не способен своим умом любой желающий со стороны. И еще: в тех редких обедах в столовой от меня не ускользнуло, СКАЧАТЬ