Сказание о граде Ново-Китеже. Михаил Зуев-Ордынец

Чтение книги онлайн.

      – Что они, черти, тухлую рыбу, что ли, обожают? – вслух удивился мичман.

      – Черти, може, и любят тухлую рыбу, а мы не любим, – откликнулся встрепанный мужик Псой. Он и робкий, с добрыми глазами, шли за мирскими как привязанные. – Рыба на тонях без соли гниет, у баб капуста без соли воняет, мясо тухнет, сало червивеет. Истинно гибель без соли!

      – Опять разговор о соли, – тихо сказал Виктор капитану.

      – Дельный разговор! Он нам глаза на здешние порядки открывает, – ответил довольно капитан.

      Толчок шумел, свистел, пел, кричал. Как на цимбалах, играли гончары, постукивая палочкой по звонкому своему товару. Котельники оглушительно били в котлы и сковородки, сыромятники размахивали дублеными полушубками, вымоченными в дубовых и еловых настоях и в квасах, пьяные орали песни, нищие слезно ныли, ребятишки свистели и дудели на разные лады в глиняные свистульки и дуды.

      Бабка, ворожея на бобах, пытаясь перекричать базарный гвалт, гадала двум девушкам-подружкам, а те, затаив от страха дыхание, глядели прямо в ее беззубый рот. Была на толчке и стригальня, где мужичкам и парням, сидевшим на пнях, стригли волосы, надев на голову глиняные горшки. Земля здесь была покрыта, как кошмой, срезанными волосами.

      А за стригальнями увидели мирские невысокий помост из досок, выкрашенный в черный цвет. На нем лежал ворох соломы, подплывший кровью, стоял чурбан с воткнутым в него широколезвым топором. Это была плаха. Рядом мрачно чернела виселица. Ветер с озера тихо покачивал висевшего в петле со связанными за спиной руками. На перекладине виселицы сидели тесно в ряд вороны. Они нетерпеливо перепархивали и скрипуче каркали.

      – Хорошую моду взяли – убивать живых людей! – пробормотал ошарашенно мичман.

      А Ратных ощутил холодок в сердце: «Плаха… Виселица… Время здесь остановилось…»

      Стрельцам пришлось задержаться. Вокруг плахи тесно стояли люди, весело и довольно смотревшие на кнутобойную расправу. Палач, высокий, плечистый, но с маленькой круглой кошачьей головой, осенил себя крестным знамением, поплевал на руки и поднял длинный сыромятный кнут. На кобыле, толстой доске с прорезями для рук, лежал тучный бородатый человек. При первом же ударе он вскрикнул визгливым, бабьим голоском:

      – Внемли гласу моления моего, Исусе Христе!

      А люди, обступившие плаху, захохотали:

      – Чай, спьяну накуролесил, поп Савва – худая слава!

      – Известно! Он ковш пенника в один дых пьет!

      – Эй, палач Суровец! Удара не слышно! Бей кутью крепче!

      Но палач хлестал лениво, без злобы. Люди начали покрикивать раздраженно:

      – Суровец, серчай! Сердито бей божью дудку!

      – Сухо! Поповской кровушки не видно!

      Палач хлестнул с замахом, и поп взмолился:

      – Оле, мне грешному, оле, мне несчастному! – СКАЧАТЬ