Лжедимитрий. Даниил Мордовцев

Чтение книги онлайн.

      Китаечки Дуне хочется,

      А любить купца не хочется.

      Полюбил Дуню полончик молодой,

      Посулил Дуне мякины яровой:

      Мякинушки ей не хочется,

      А любить донца ух хочется…

      – Эх, Юша! Неладно Московское царство скроено, да крепко сшито; по живому разорвется, а не распорется: все порядки те же остаются. Эти порядки, словно рогатина, поперек мне в горле стали.

      – Это, брат, ненадолго: рогатину эту вынут скоро.

      – Кто это у щуки-то зубы вынет – смельчак такой?

      – Да тот, что послал меня.

      Треня покачал головой. Русые кудри так и заходили ходенем.

      – Как бы во рту у щуки и рука его не осталась, Юша!

      – Чья?

      – Да того, что в Кракове появился.

      – Нет, Треня, не таков он человек.

      – Да ты сам-от раскусил его добре?

      – Не такой он человек, чтоб его раскусывать; а вижу я, что сам-от он раскусит, аки гнилой орех, Московское царство. Попомни меня.

      – Каким же побытом ты на след-то его попал?

      – А вот каким… Когда ушел это я из Москвы и сошел в Киев, нашел я там немало московских людей: одни сбежали еще при Иване Васильевиче от грозной его опричнины, других выгнала из родной земли годуновщина. Толкался меж ними и неведомой инок молодой, именем Димитрий. У него на щеке бородавка, и оттого все так его и звали – «чернец Димитрий с бородавкой»… Держался он как-то ото всех поодаль: хорониться не хоронился, а все меж ними другими, словно какая пелена висела, и за пеленой той аки бы еще нечто неведомое таилося. И на лице его, и на очах его пелена сия виделась, словно бы в нем две души было и два человека в его теле обреталося: глянешь в очи ему – и видишь, что из оных, аки из кладезя глубокаго, другой человек смотрит, не тот, что с тобою разговаривает…

      Отрепьев остановился и задумался. Курчавая голова Трени тоже раздумчиво оперлась на руку…

      Песня переходила в хор, но один женский голос покрывал все.

      – Ай да Дуня! – доносилось восклицание.

      – Ты смотрел когда-нибудь в открытые мертвые очи? – продолжал Отрепьев, как бы не слыша пения.

      – Как? – спросил Треня, не поднимая с руки головы и во что-то вслушиваясь.

      – Когда у мертвеца еще не закрыты очи и он смотрит ими, а заглянешь в них и видишь бездну какую-то, и что в этой бездне – не угадаешь, не прочтешь; а есть что-то… Видал?

      – Видывал.

      – Так и у него, у Димитрия, есть что-то там в глубине кладезя очей… И чудом неким прозрел я в кладезь тот, прозрел не оком, но слухом моим. Единожды молился я во святых пещерах киевских. Тихо было в пещерах и суморочно. Чудилось СКАЧАТЬ