А порою очень грустны. Джеффри Евгенидис

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ кадрах. С расстояния во много миллионов миль к мухам приближается мухобойка. А они: «Разбудите меня, когда мухобойка будет близко».

      Заметив Мадлен, девушка сказала Леонарду:

      – Секундочку.

      Мадлен протянула свою карточку, девушка взяла запрос и отправилась в книгохранилище.

      – Пришла за Бальзаком? – спросил Леонард.

      – Да.

      – На помощь, Бальзак!

      Как правило, в таких случаях Мадлен не лезла за словом в карман, она могла выдать множество комментариев по поводу Бальзака. Но сейчас в голове было пусто. Она даже улыбнуться забыла – вспомнила, только когда он отвернулся.

      Бетти Пейдж вернулась с книгой, подтолкнула ее к Мадлен и тут же снова переключилась на Леонарда. Он выглядел не так, как обычно на занятиях, казался более воодушевленным, наэлектризованным. Приподняв брови, как ненормальный, в стиле Джека Николсона, он сказал:

      – Моя теория о мухах связана с моей теорией о том, почему с возрастом начинает казаться, будто время ускоряется.

      – Ну и почему же? – спросила девушка.

      – Оно пропорционально, – объяснил Леонард. – Когда тебе пять лет, ты прожил на свете каких-нибудь две тысячи дней. А к пятидесяти ты живешь уже где-то двадцать тысяч. Значит, для пятилетнего один день кажется длиннее, потому что он составляет больший процент от целого.

      – Ага, ну конечно, – поддразнила его девушка, – доказал, называется.

      Однако Мадлен поняла.

      – Да, похоже на правду, – сказала она. – Я всегда думала, интересно, почему так.

      – Это так, теория, – добавил Леонард.

      Бетти Пейдж похлопала Леонарда по руке, чтобы завладеть его вниманием.

      – Мухи не всегда такие быстрые, – сказала она. – Я их и раньше ловила, прямо так, руками.

      – Особенно зимой, – ответил Леонард. – Я бы, наверное, вот такой мухой и был бы. Такой отмороженной зимней мухой.

      У Мадлен не было подходящего повода и дальше крутиться в читальном зале отдела дополнительной литературы, так что она положила Бальзака в сумку и направилась к выходу.

      В те дни, когда была семиотика, она начала одеваться по-другому. Доставала свои бриллиантовые сережки-гвоздики, зачесывала волосы, чтобы открыть уши. Стояла перед зеркалом, размышляя, способны ли очки, как у Энни Холл, передать атмосферу Новой волны. Решив, что нет, вставляла контактные линзы. Откопала битловские ботинки, купленные на распродаже в церковном подвальчике в Виналхейвене. Поднимала воротник, чаще надевала черное.

      На четвертой неделе Зипперштейн задал им «Роль читателя» Умберто Эко. Мадлен эта вещь не увлекла. Ее как читателя не особенно интересовали читатели. Она все еще питала слабость к этой скрытой от глаз величине – писателю. У Мадлен сложилось ощущение, что большинство специалистов по семиотической теории в детстве не пользовались всеобщей любовью: СКАЧАТЬ