Война совести. Альберт Байкалов

Чтение книги онлайн.

      Он развернул полотенце. Внизу старославянскими буквами было вышито:

      «Далее Зосима и Савватий хранят…»

      Разглядывая замысловатые знаки, вышитые вдоль другой кромки полотенца, Хвастун задумался.

      «Что все это значит? Может, действительно, уезжая на чужбину, староверы зарыли свои богатства? С другой стороны, не похоже, чтобы набожные люди богатства такие имели, которые меня заинтересовать могут, – размышлял он. – Скорее всего, рухлядь какая-нибудь в виде старинных книг или икон. Они, конечно, денег стоят, но не таких, чтобы из-за них все бросить и заняться староверами».

      Еще немного поковырявшись в своих мозгах, Хвастун решил на всякий случай съездить к знакомому скупщику краденого. Таких людей, которым можно при случае что-то сдать, он знал не меньше двух десятков. Большинство из них покупало все, что можно было продать дороже. Шубы, телевизоры, часы, элементы интерьера, украшения, телефоны… Лишь бы вещь имела товарный вид. Но была среди этой пестрой базарной толпы и своего рода интеллигенция – коллекционеры. Одни занимались монетами, другие марками, кто-то иконами или картинами… Были и такие, что не брезговали ничем. Хоть подсвечник из сусального золота, хоть старинная книга. Объединяла их не только маниакальная привязанность к предметам своего вожделения, но и знание всего, что с ними связано. К таким относился сравнительно молодой москвич по имени Боря. Фамилии Хвастун не знал, равно как и то, чем этот Боря в действительности занимается. Но то, что разбирался он во всяких исторических тонкостях, точно. Люди всякое возят. Особенно пик на разные исторические штучки пришелся в начало девяностых. Когда трещала по швам великая страна и началась большая миграция народов. Много тогда ехало людей из республик Средней Азии. Люди бежали из объятого войной Таджикистана, Молдовы, вмиг озлобившейся Прибалтики… Бросали годами нажитое добро, брали с собой лишь деньги да семейные реликвии. Хвастун с тоской вспоминал времена, когда милиции словно не было, а ему удавалось за день «подрезать» до десятка разных багажных мест. Работал он тогда один, и сдавать краденое приходилось самому. Позже обязанность эту он свалил на Щербину. Но цепкая память Хвастуна держала в голове не только адреса нужных людей, но и телефоны. Бережно свернув полотенце, он направился к машине.

      После утренней молитвы с Панкратом и детьми Никита Лукич вышел во двор. Хозяйство у Панкрата было большое, как и семья. Пять коров, свиньи, индюки, куры… Полно живности всякой. На полях, что остались от развалившегося колхоза, убрал бурьян, выкорчевал деревья, которые успели там вырасти, и посеял пшеницу с гречихой. Хочет пчел развести… Работает не покладая рук, а помогают ему дети да такие же, как он, старообрядцы, которые живут по соседству. Всего пять дворов обжили, а уже фору любому фермерскому хозяйству в округе дают…

      Было раннее утро. В просторном дворе стоял небольшой трактор «Беларусь» и «УАЗ», под капотом которого возился Фрол.

      – Бог помощь! – Никита Лукич подошел и встал рядом. – Что СКАЧАТЬ