Геометрия времени. Владимир Козырев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ практически всем студентам столицы, и можно только удивляться, что бывали в этом баре и свободные места, – хоть иногда, но бывали. Стены двух небольших залов были испещрены названиями ВУЗов, именами, а также короткими воззваниями. За самым дальним и, пожалуй, самым неудобным столиком сидел Фима в гордом одиночестве (к тому времени его уже вышибли из института за излишний ум). В зале явно пахло мочой из примыкающего к нему туалета. К запаху мочи примешивался запах креветок, и под таким именно знаком этот день вошел в мою память.

      Фима уже тогда был лысоват. Тонкие чувственные губы и слегка изможденное лицо делали его похожим на Великого Инквизитора. Он был сибарит. К пиву едва прикасался губами, креветку чистил тщательно и осторожно и подносил ее белое мясо ко рту, словно причащался.

      Разговор шел в основном между Фимой и Мельниковым, а я, вероятно, отставший от них в развитии, просто слушал.

      Мельников излагал свой взгляд на марксизм. Теорию Маркса он считал универсальной и вполне пригодной для анализа советской власти. Внутренние противоречия буржуазного общества аналогичны противоречиям советского. Прибавочная стоимость никуда не исчезла, как ее ни называй, а степень эксплуатации стала еще выше.

      – Выход из этого противоречия, – говорил он, – в том развитии, которое имеет место в западных демократиях, а именно – переход к постиндустриальному обществу с незначительной концентрацией капитала и увеличении роли живого труда.

      – А как быть с дядей Васей? – спросил Фима.

      – С каким Васей?

      – С хамом и жлобом. Каким термином ни называй свое общество, похабство и хамство из него никуда не денутся. Народ страдает не от режима, а, как бы это мягче сказать, от собственного хамства. Установи здесь любую демократию, используй любые постиндустриальные технологии – будет только хуже. Корень – в истории народа, идущей еще от татар. Чем советская власть отличается от Золотой Орды?

      Они пили, ели и спорили, с моей точки зрения, ни о чем. Просто красиво проводили время. Я был на стороне Шурика, но считал, что и говорить тут не о чем. Меня больше интересовала психология.

      – И какой твой прогноз? – спросил Мельников.

      – Все кончится новым средневековьем, – заявил Фима, обсасывая креветку.

      – Давайте о бабах, – сказал Мельников.

      – Можно и о бабах. Вот, например: откуда мальчик знает, что надо делать с женщиной. И что бы он стал делать, если б ему все это предварительно не объяснили за стаканом водки взрослые дяди. Мельников почесал в затылке:

      – Не знаю, – честно сказал он.

      В разговор о женщинах и я готов был включиться. Хотя бы потому, что к беседам на социальные темы у меня выработался стойкий иммунитет после знакомства с преподавателем научного коммунизма, отставным полковником КГБ Горманом. На одном из первых занятий всеобщий любимец, красивый парень Володя Петров поинтересовался, когда будет построен коммунизм. Горман отреагировал мгновенно:

      – Значит, так, – сказал он, – никаких вопросов мне не СКАЧАТЬ