Иглы в воде. Ольга Раковецкая

Чтение книги онлайн.

      – У тебя хоть есть семья?

      – Есть. Дочка.

      – Будет как ты.

      – Нет, она другая.

      Вот и всё. В этом слове содержался смысл всей её жизни и жизни других людей. Оно было произнесено с достоинством, с переизбытком веры. В продолжении себя она видела нечто хорошее.

      – Ой, и что же ты с ней делаешь вместе?

      – Учу писать красивым почерком. Она потрясающе пишет. Правду говорю.

      Больше она не хохотала. Не потому что ребёнок заставил её прийти в себя, нет, но это её дочь всколыхнула в ней приятные воспоминания, дающие надежду, что и она в своём возрасте ещё не всё сделала, она не конченая. Это не конец. Будет ещё много таких ночей, когда она приедет в больницу на скорой с разными переломами – это её образ жизни. Но дочь станет другой. Она красиво пишет, значит, есть надежда, что и жить будет красивее.

      Владимир вернулся. Ему не понравилось, что какая-то медсестра ругается матом на его женщину, он еле сдерживался, но некуда было деваться.

      Я представила себе типичную петербургскую коммуналку на грани полнейшей нищеты. Сегодня они вернутся туда и опять начнут колотить друг друга, но красной линией всё равно будет проходить слово ЧЕЛОВЕК, а вместе с тем и любовь, и нежность, и страдание, и ревность.

      Их мир, их жизни. Но что удивительно – они умеют любить и нуждаться друг в друге, пусть и не без примеси дешёвой водки.

      Наверное, скажу ужасную вещь – и всё же. Я бы с огромным удовольствием встречалась с этой парой раз в месяц в приёмном покое и узнавала о новых переломах одной из сотни тысяч маргиналов. Зачем? Чтобы не забывать о любви.

      Малиновая

      Миша был обычным официантом. Он работал раз в два дня в одном из небольших, но уютных баров в Петербурге.

      К тому моменту, когда он показался мне настойкой, мы знали друг друга полтора месяца.

      Невысокий, с шевелюрой, склонной к тридцати пяти покинуть голову хозяина, среднего телосложения. На лице была щетина, готовая вот-вот превратиться в бороду. Она не являлась украшением, скорее использовалась для придачи мужественности внешнему виду. Карий глаз – хитрый. Лоб средний. Руки маленькие, пальцы женские – порой удивляешься, как они могли такими вырасти? Тело будто принадлежало подростку, а голова – зрелому мужчине.

      Вот уже месяц Миша не пил: ни дома, ни на работе. Всё, что он мог позволить себе в перерывах, – стакан ромашкового чая.

      Он стоял на месте бармена и вёл со мной активную беседу. В заведении никого не было – мы могли себе позволить расслабиться.

      Миша сделал глоток и причмокнул.

      – Месяц.

      – Поздравляю тебя, – я старалась приободрить своего хорошего знакомого.

      Он кивнул головой, глаза бессмысленно смотрели на телевизор – там показывали какой-то хоккейный матч.

      – Приходится пить это! – официант поднял стакан.

      Миша спокойно дышал. Было видно, СКАЧАТЬ