будущей жизни, тот выбор, который предстоит совершить каждому человеку. Должно будет избрать хлеб или крест. Хлеб и крест – это символы разделения рода человеческого, знамение конца. Поначалу враг рода человеческого не станет открыто озлобляться на веру христиан, враг будет соблюдать шаткий нейтралитет, дабы за то мирное время больше сторонников привлечь, приспешников подле себя собрать. Только затем, узаконив безбожие, примется за повальное разобщение христиан посредством гонения и истребления оных служителей Богу. И ему нельзя будет помешать, ибо враг рода человеческого лишь откроет то безверие, кое и так бытует в мире, всплывут те затонувшие трупы оккультизма и ереси, кои некогда находились сокрытыми под толщею воды общества сего. И в конце правления своего соберёт враг проклятое воинство своё, которое было собрано по всем странам и континентам. Оные будут: эпикуровы отродья, блудники и блудницы, содомиты, лжепророки и иные обольстители умом людских, поклонники воинства, оправдывающие насилие, жаждущие пролитья крови, и все иные почитатели, и делатели грехов – вот воинство антихристово. Но помни, прежде сего будет – хлеб и крест. Выбрав крест святые исполнят волю Божью, выбрав хлеб грешники исполнят злодейство лукавого. – говорил творец не умолкая ни на минуту. – Пойми меня, муза, я желаю своею любовью уберечь тебя, подруга верная моя, желаю просветить твой разум. Ведь я лишь о добродетели толкую тебе. Будучи противником всякого насилия, я во Христе нахожу добродетели миролюбия, незлобивости, невинности девства. Но люди, словно вопреки Его заповедям, всюду поощряют насилие и убийство, даже священники, которые призваны провозглашать мир, благословляют на войну. Мне думается, воинство должно быть вовсе искоренено, один супротив всех, я тому пацифизму буду всячески способствовать. Только ты поддержи меня в сей мирной деятельности, не обрекай меня на мировоззренческое одиночество. – тут он взмолился. – Господь, позволь хотя бы одному человеку уверовать в проповедуемые мной заповеди Твои, кои ратуют за любовь между людьми, о целомудрии миролюбия. – окончив воззвание к Господу, он продолжил. – Во Христе истина, но ветхость ещё довлеет над верою многих, лишь немногие верующие верны кротости Божьей. Я ведаю о том, что я не таков как все, меня будут изгонять отовсюду, не сыщу я места на земле, никто не пожелает поместить меня в своё любящее сердце. Разве только ты, одна, сколь и прежде будешь любить меня. – заключил юноша со всею истовостью юношеского слога.
После услышанного, девушка колебалась с ответной речью, казалось, она не могла покорно согласиться с его предположениями и предостережениями, некоторое родовое заблуждение, передаваемое из уст в уста, из сердца в сердце, не позволяло ей всецело поддержать друга. Он будто рушил её обыденные умозрения миропорядка, очищал от сажи разрозненные эмпирии её самосознания. Она ощущала в себе добрый дух, который проникал во все части её души, озаряя значимостью то, что ранее пренебрегалось ею, что
СКАЧАТЬ
