Массаж лезвием меча. Юлия Лавряшина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ казалось, что если и Зазеркалье существует, то ворота, за которыми оно начинается, спрятаны у нас в углу. Тане я этого не говорила. Она подняла бы меня на смех.

      Правее трюмо я повесила картинку – вышитый шелком европейский дворик: уютный домик с мансардой под черепичной крышей, сложенный из камня колодец, чистенькие дорожки, нетронутые цветы. Такие картинки продавались в книжном магазинчике, где я работала, и пользовались спросом у домохозяек. Я специально поместила эту рядом с зеркалом. Мне верилось, что старому немцу было бы приятно обнаружить такое соседство, если б ему удалось выглянуть из своего Зазеркалья.

      Другую шелковую картинку – весенний букет с бирюзовыми листьями и сиреневыми цветами – я повесила в комнате родителей, одновременно служившей нам гостиной. Планировка нашей квартиры развивала общительность: коридорчик, кухня, три комнатки перетекали друг в друга, как молекулы в стакане воды, образуя то убогое и презираемое народом, что зовется «хрущевкой».

      Спавшие в проходной комнате родители тем не менее трижды улучили момент и ухитрились зачать нас в условиях, притупляющих всякое влечение на корню. Но у них хватало ума не спрашивать, почему я не выхожу замуж.

      Мимоходом я потыкала пальцем колючую землю в горшке с алоэ. Сколько помню себя, это растение находилось в одном состоянии: оно не росло и не становилось сочнее. Да и с чего бы? Неделями никто не вспоминал о нем, потом я или мама спохватывались и вбухивали в горшок добрый стакан воды. На алоэ это никак не отражалось, он давно разучился радоваться жизни. По-моему, еще ни разу его не использовали по назначению: когда кому-то из нас случалось пораниться, о лечебном растении вспоминали в последнюю очередь, после того, как был наложен бинт. Но в Тополином переулке было принято держать в доме алоэ, и если бы кому-нибудь из нас пришла мысль избавиться от этого мученика, мама сражалась бы до последней капли крови.

      Когда я вошла на кухню, мама размашисто резала хлеб, щедро осыпая стол крошками.

      «Сколько от тебя мусора, – всегда беззастенчиво морщилась Таня и привычно добавляла: – Ненавижу!»

      Но сейчас она что-то невинно напевала в ванной, мирно уживавшейся с туалетом. Боязливо оглянувшись на окошко под потолком, будто сестра могла подслушать, мама прошептала:

      – Опять. В три часа пришел.

      – Кажется, я что-то слышала.

      – Зайди к нему, а? Жив хоть?

      – Отец уже ушел?

      – Ему к восьми. Студентов фотографирует.

      – Сейчас зайду, я еще не умывалась. Татьяна опаздывает, сделай ей кофе.

      Мать нехотя отложила нож.

      – Ну зайди! Подумаешь, не умывалась! Он и не заметит.

      – Он-то, конечно, не заметит. Мне самой неприятно.

      – Ох, какая ты щепетильная! Вся в отца… Брат помирает, а ей умыться приспичило.

      – Что ж ты сама не зайдешь, если помирает?

      В ее потемневшем взгляде промелькнуло мрачное Танино бешенство.

      – Он выгонит меня, если еще не протрезвел, ты же знаешь, – мама свирепо СКАЧАТЬ