Французский поцелуй. Мемуары другой планеты. Сергей Юрьевич Ростовцев

Чтение книги онлайн.

      Лифчик, потом находили, стирали и опять использовали по назначению.

      Но это развлечение, которое проходило всё же, не так часто как хотелось бы, подвигло меня на одну акцию.

      Я сорвал ветку какого-то низкого растения, из тех которые ел Адам, и стал ходить за ним с этой веткой.

      Сначала это Адама раздражало. Но когда он разворачивался, я старался всё равно быть позади.

      Наконец он ко мне привык и перестал обращать на меня внимание и однажды, улёгся на песок.

      Я подошёл и протянул ему ветку.

      Он её объел.

      Я сорвал ещё. Он опять ее объел.

      Тогда я совершенно осмелел и взобрался между его двумя горбами.

      Если кто никогда не сидел на двугорбом верблюде без седла сообщаю: Обнять бока верблюда, как бока лошади, невозможно. Сидя на нем с ногами в разные стороны я сделал почти шпагат. Ну не шпагат, но ощущение было примерно, как я никогда не делавший шпагат предполагал, почти такое же.

      Адам стал пытаться достать мои ноги губами и возможно зубами. Я с той стороны, в которую он поворачивал голову, сгибал ногу назад.

      Наконец Адам встал и пошёл. Сделав шагов двадцать, он опять лёг на песок.

      Решив не испытывать судьбу далее я слез с животного сорвал ветку и протянул ему.

      Он объел ветку, а я погладил его по носу.

      За моим триумфом наблюдали обитатели всех лагерей прильнувших к проволочной сетке.

      А я с чувством превосходства над всеми их обитателями, зашагал к себе в лагерь.

      Многие фотографировали это мероприятие, но фоток я так и не получил.

      Мина

      Как старший брат, я гулял по косе со своей сестрой.

      Если бы сейчас, мне, живущему в Израиле, кто-то рассказал мне подобное, я сказал бы что это очень опасно. Но в то благословенное время, когда мир, казалось, был предназначен мне и для меня, и никакие опасности в этом моём мире мне не угрожали.

      Мы ходили почти до дачи Хрущёва, переплывая проливчики. А это десять километров в один конец, без пресной воды, под ласковым солнцем Кириловки.