И вот – свобода. Эвелин Пизье

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ брызг. В ее возрасте что еще делать, если не бегать сломя голову по саду, истово грызть сладости и потом пересчитывать зубки, не сломала ли какой-нибудь один ненароком, гладить всех бездомных кошек в округе, спать днем посреди летней духоты. Тени мертвых не преследовали ее: детство было щитом, который ее защищал. Все ужасы лагеря уже стерлись из ее памяти. Это было хорошо. Но забвение внушало Моне ужас.

      Однажды вечером она не могла совладать с собой. Она прилегла на кровать рядом с дочкой – малышка перевела на нее удивленные глаза, такие же небесно-голубые, как и у Моны. Это было первое, что заметил Андре еще в роддоме, он сказал с радостью и облегчением: «У нее твои глаза! – и добавил, широко улыбнувшись: – У нас получилась красивая блондинка, раз уж парня сделать не удалось». Понедельник, 21 октября, 11 часов 15 минут. Люси родилась за два месяца до нападения на Перл-Харбор. Война окружала ее с колыбели. Мона погладила золотистые волосы девочки. Она дала себе клятву, что не будет думать об этом кошмаре, еще живом в ее памяти, но внутри нее необъяснимая сила противилась такому решению – может быть, страх перед новыми бедами, другими грядущими страданиями, а может быть, просто потребность помнить, что она не одна прошла через этот ад.

      В лагере пленных в Ханое было темно. Жирный пот струился по стенам и облеплял женщин, словно бы второй кожей, которую хотелось сорвать и сжечь. Мона сидела в углу камеры, прижимая к себе дочь, и слушала, как дождь барабанит по крыше. По их ногам с регулярностью ходиков из кошмарного сна пробегали тараканы, торопливо топоча маленькими ножками. От кислой вони – смеси запахов плесени и мочи – перехватывало горло и щипало в носу. Вокруг них другие женщины с другими детьми плакали в тишине. Пророненное слово, неосторожное движение – и тут же охранники замахивались палкой.

      В первый день сидящая рядом вьетнамка попыталась дать им отпор – и теперь вместо глаза у нее было фиолетово-кровавое месиво, из которого вытекал тягучий гной. Мона попыталась помочь ей: «Давайте я обработаю. Я изучала медицину». Но женщина молча отвернулась. Она инстинктивно понимала, что никто не может ей помочь. На другом конце комнаты белая женщина с ярко-рыжей шевелюрой, словно рождающей немного солнечного света во мраке камеры, качалась взад-вперед и повторяла неустанно: «Филипп, Филипп…». Мона покрепче прижала к себе девочку, прогоняя страх.

      – Сото ни! – завопил охранник. – Выходите вон!

      Единственными мужчинами в лагере были они, японские солдаты, стоящие группой у дверей камер (некоторые шепотом называли их «клетками»). Пришел час прогулки, и узницы выстроились в колонны. Двор тоже был темным, окруженным высокими стенами, под ногами грязь издавала хлюпающие, чавкающие звуки. В первый день Люси это показалось забавным. Четырехлетний ребенок потешается над такими вещами. Но после недели заточения она смеялась уже гораздо реже.

      Прогулка продолжалась. Они шли под дождем, который промывал их грязные головы, они шли по кругу вдоль СКАЧАТЬ