Скорей бы зацвели одуванчики. Мария Соловьева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ посудомоечную). Ну да ладно, надо смотреть не на гору жирных тарелок, а на горку белоснежной пены в раковине. Сейчас под ней скроется вся эта грязь, а на столе появится аккуратная стопочка. А мама пускай полежит. Зря она, конечно, выпила последнюю рюмку. Это Татьяна ее подзадорила, вот теперь с давлением и мучается.

      Да, после поминальной рюмки ее понесло. Алла была рада, что вышла из комнаты, а Павел увязался за ней. Лина и Марианна тактично скрылись на кухне. Они с Павлом стояли на балконе, разглядывали еле видный отсюда шпиль Петропавловки и болтали. Он всё время держал ее за руку. А из комнаты доносились мамины сетования на одиночество и ненужность.

      А еще порывалась мыть посуду сама. Как будто чтобы попрекнуть. Хотя вряд ли с умыслом, а бесит все равно. Да еще расспросы эти «А что у вас с ним?». Пришлось ответить, мол, а ничего у нас с ним, сгоряча хлопнуть дверью и уйти на кухню. На застолье выдержки с горем пополам хватило, а дальше – нет.

      Сама бы хотела знать, что у нас с ним. С ним хорошо. Хочется общаться дальше, узнать его получше. А то увлечешься, а потом… Или ему слишком много надежд подашь… Но пока с его стороны тревожных звоночков нет, разве что, правильный слишком. В себе – да, многое настораживает, даже пугает. А он – милый и такой наивный. Кажется, я старше его лет на пять, хотя сама младше его на три года. И он совсем не похож на…

      Так, Марианна. Тоже выспрашивать принялась – мол, давно встречаетесь? Но с Марианной другое дело. Встречаемся недавно, но он мне нравится. Бедная Марьяшка. Уж как могли, отстирали это злосчастное пятно. Может, ее маман не заметит. Да, а я еще на свою маму злюсь…

      Алла вернулась в комнату, крикнула – мам, прости, и побежала обратно на кухню, чтобы не слышать «Да ладно, мне не привыкать».

      Так вот, Павел. Какими глазами он смотрит на меня… Можно подумать, я с иконы сошла, или со страниц жития. Ну, на худой конец из русской классики. Лиза Калитина и Наташа Ростова в одном флаконе. Блин, чуть чашку не разбила. При нем, кстати, даже слово «блин» не говорю. Хочу казаться лучше, чем на самом деле? А может быть, при нем действительно хочется быть лучше?

      Тогда я не рисовалась. Тогда я была сама непосредственность. Тогда я была другой. Я открыла ему всю себя. Он знал, что я люблю одуванчики. Что я без ума от роликов. Что у меня ели-ели тройка по физике. Что я могу закатить истерику родителям.

      Он знал… а знал ли он? Было ли ему до этого дело? А помнит ли он об этом сейчас? И вообще, что я для него? Эпизод веселой юности – не первый и не последний? И если так, все ли такие эпизоды он помнит?

      Горечь во рту, словно после антибиотика. Нахлынуло. Только бы на кухню не вышла мама.

      Получится ли так открыться Павлу? И надо ли?

      Тьфу, швырнула бы эту чашку об стену, да потом осколки поди собирай, еще можно поранить ногу, по утрам же босиком…

      Да, четыре года назад. Как раз то видео на мобильном. Катались с ним на роликах. Только что научилась держать равновесие, но ехала СКАЧАТЬ