Река моих сожалений. Медина Мирай

Чтение книги онлайн.

      – Нравится? – спросил меня Ганн, с улыбкой выглядывая из-за угла.

      – Заткнись.

      – Хорошо, что все ограничилось лишь этим, – Ганн рассчитывал меня успокоить, но я лишь сильнее завелся. Стакан моего терпения разлетелся на осколки, выплеснув наружу кипяток: я вскочил с дивана, чувствуя, как сердце наливается свинцом от стыда и злости, ноги тяжелеют, а в горле застревает колючий ком.

      – А разве это не худшее, что могло произойти?!

      – Тише, тише. – Ганн поправил свой галстук. – Они могли написать, что вы враги.

      – Так не лучше ли быть врагами, если это действительно так, чем «тайными любовниками»?

      – Найди в этом и положительные стороны. Например, теперь вы станете популярнее.

      – Я не хочу выходить на улицу по ночам в страхе не вернуться домой из-за какой-нибудь компании гомофобов или, что еще хуже, таких же педиковатых мужчин, как Роллинс.

      На лице Ганна застыло удивление.

      – Если бы ты не стоял рядом, он бы начал меня лапать при всем клубе. Только представь: твоего сына лапает твой друг. Конечно, я быстро отбил бы ему то, что нужно, но…

      – Мой сын умер четыре года назад.

      Это напоминание стало тревожным звонком, предупреждением и советом заткнуть рот и принять самую лживую статью в своей жизни. Правдой в ней было лишь то, что я действительно курил и жил когда-то на «аллее шприцев».

      Взгляд скользнул на запястье левой руки. REAL SON – эта надпись украшала мою руку вот уже год. На запястье правой руки Ганна была похожая надпись: REAL FATHER. Эти памятные, скрепляющие нас слова мы решили набить вместе, осознав, что нас объединяют такие же чувства, как между сыном и отцом.

      А слово REAL должно было развеять сомнения и укрепить наше убеждение в этом.

      Убеждение? А может, мы сами пытались убедить в этом друг друга? Быть может, если бы это шло от души, от сердца, если бы стало неотъемлемой частью наших жизней, мы бы не считали это убеждением? Размышления об этом придавали кисло-горький привкус нашим отношениям. Казалось, что они на грани.

      Когда мы встретились с Ганном впервые на кастинге моего первого рекламного ролика, он сказал мне: «Если бы мой сын был жив, он бы походил на тебя».

      «А если бы я не был на него похож, ты бы прошел мимо?» – хотелось мне спрашивать его каждый раз, когда мы ссорились. Но это разрушило бы наше доверие друг к другу навсегда, и я бы уже никогда не был для него настоящим сыном, а он для меня – настоящим отцом.

      Со временем я стал замечать, с какой болью Ганн смотрит на эту памятную татуировку.

      «Кого я обманываю?» – спрашивало его выражение лица.

      Я не знал, жалел ли он о том, что решился на это, хотел ли стереть наше совместное «клеймо», не пытался ли убедить себя в том, что я – это его умерший сын.

      И вот прямо сейчас, в центральной больнице Лос-Анджелеса, СКАЧАТЬ