Иосиф Сталин. Гибель богов. Эдвард Радзинский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ все так же неспешно повествовал мой друг, – Ильич позвал меня и потребовал: «Вы дали мне слово дать яду, когда мозг начнет отказывать. Сегодня этот день наступил…» На глазах Ильича были слезы… Так, Николай?

      – Да, да. – Бедный Бухарин пытался улыбаться, показать, что игра с его бороденкой – веселая шутка. Сколько раз я был в подобном положении, как я его понимал!

      – Но я слишком любил Ильича! Я не мог! Правда, Николай? – Коба опять дернул.

      – Так, Коба, – уже чуть не плача отозвался Бухарин.

      – И пришлось мне поставить этот вопрос на Политбюро. Спасибо товарищам, они освободили меня от данного слова. Ильич умер своею смертью. – Он в последний раз рванул бородку. – Так, Николай?

      И тот снова несчастно кивнул.

      Коба отпустил его.

      Встреча закончилась.

      Коба и Бухарин о чем-то говорили с Горьким. Присутствующие не смели их беспокоить. Они окружили молчавших весь вечер Молотова и Ворошилова.

      Я услышал, как один из писателей с добрым крестьянским лицом, с забавной фамилией Чумандрин, окая, спросил Ворошилова:

      – А если вдруг я решу писать не в этом… как его… в социалистическом реализме?..

      – То есть как это – ты решишь?! – прервал его Ворошилов. – Кто тебе позволит самому решать?! Ишь размахнулся – он решит!

      Все дружно рассмеялись. Когда обиженный Чумандрин отошел, кто-то из писателей сказал:

      – Олеша говорил, будто однажды он пошел в «Комнату смеха»… И так как там никого не было, он приспустил штаны и показал голую задницу в кривом зеркале… И что он там увидел? Лицо Чумандрина!

      Все вместе с Ворошиловым грохнули здоровым хохотом.

      Коба, закончив разговор с Горьким, прощался с писателями.

      И тогда кто-то решился заговорить с ним о самом волнующем:

      – Дорогой Иосиф Виссарионович! Хотелось бы, чтобы союз решал и наши насущные бытовые проблемы. Летом в городе бывает очень душно, а дач у писателей нет… Как тут писать?!

      Коба с мрачной усмешкой ответил:

      – Писать надо хорошо… А дачи… дачи скоро освободятся… Много дач… Дадим и вам, – и опять спросил Бухарина: – Так, Николай?

      Тот поспешно кивнул.

      (Надо отдать должное моему другу – он одарит творцов с восточной щедростью. Столь редкие в СССР отдельные квартиры получат все «выдающиеся деятели новых союзов» и, конечно, руководители этой новой армии искусств. В огромных бесплатных мастерских будут писать нужные партии картины нужные художники, в великолепных полубесплатных домах творчества – творить и отдыхать писатели и композиторы. Впрочем, мне все это было знакомо. Я уже видел подобное в гитлеровском Берлине.)

      После застолья Коба повез меня на Ближнюю. В машине заговорил:

      – Ты, конечно, не понял мои слова про Воробьевы горы. – Он хмыкнул в усы. – Дело было так. Когда Бухарчик начал сражаться с товарищем Сталиным на Политбюро по поводу коллективизации, я ему сказал в перерыве заседания: «Уймись, Николай! После смерти Ильича СКАЧАТЬ