Донесённое от обиженных. Игорь Алексеевич Гергенрёдер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – А вы учтите – как щедро она задаривала знать! И вообще всё дворянство какими одарила привилегиями! Эти люди быстро увидели, насколько им стало благоприятнее при ней. Немаловажно и то, что она оказалась одарённым правителем, и ей сопутствовал успех во внешней политике. Но в стране, тем не менее, разбушевалась Пугачёвская война, трон под Екатериной зашатался. Помимо других причин, народ подхлёстывало на войну то, что царица – немка. Недаром Емельян противопоставился ей в роли русского государя Петра Фёдоровича, – последние слова Байбарина окрасила горькая ирония. – Если бы народ, – вырвалась у него вся пронзительность сожаления, – если бы народ знал, что действительный «Пётр Фёдорович» плохо говорил по-русски, что его папаша «Фёдор» был на самом деле Карл Фридрих…

      За зашторенным окном тихо запел ветер, он наращивал силу и разыгрывался по равнине, вылизывая промёрзшие плотные снега, жемчужно-серые и мерцающие в темноте. Калинчин, подойдя к окну, отвёл портьеру в сторону.

      – Побеги «снежных растений», – так он выразился об узорах на стекле, – пошли вверх. Значит, морозы продлятся.

      Прокл Петрович, будто они говорили о морозах, продолжил тоном подтверждения:

      – Конечно!.. Потомки Екатерины не были умелыми правителями. Их неуспехов страна не простила бы Гольштейн-Готторпам. Следовали бы войны, подобные Пугачёвской, и…

      Калинчин вернулся к письменному столу, имея такое выражение, словно для того, чтобы сесть за него, требовалась особенная осторожность:

      – Но ведь это же сплошь усобицы! К нашему времени не осталось бы ничего… – он указал рукой вправо, а другой – влево.

      – Что я и хотел до вас довести! – гость повторил его жест: – Великой державы с её необъятностью от Балтики до Тихого океана, с бескрайним разлётом на север и на юг – не было бы! В её нынешнем виде и внутреннем состоянии, – уточнил он со сварливой твёрдостью. – Ибо она почти полтора века держится на пошлом обмане! Народу непристойно втирают очки, будто управляют им русские Романовы.

      Михаил Артемьевич прищурился, глядя на малахитовый письменный прибор, и с многозначительностью сказал:

      – Картина, однако-с!.. – затем сосредоточенно взял со стола колокольчик. – Что же я… пора и закусить перед ужином…

      Слуга средних лет, держащийся очень прямо, принёс пузатый графинчик водки, солёные помидоры, грузди, сельдяные молоки со свеженарезанным луком, политые лимонным соком и обильно поперчённые.

      Приятели пропустили по рюмке, и, когда остались одни, Прокл Петрович, высосав налитой ядрёный помидор, сказал:

      – Всё совершенно логично! Самодержец держится на обмане, и потому меня, приехавшего с жалобой на обман, прогнали и унизили.

      – М-мм… – Калинчин помотал головой. – Слишком упрощаете. Это называется вульгаризация.

      – Отчего же вульгаризация? – Байбарин, на минуту отрешившись, полузакрыв глаза, высосал второй помидор. – Глядите в корень! Гольштейн-Готторпы СКАЧАТЬ