«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века. Татьяна Литвинова
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу «Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века - Татьяна Литвинова страница 69

СКАЧАТЬ Григорий Андреевич был довольно близок) в ознакомлении Екатерины II с идеями лифляндского пастора, немца Иоганна Георга Эйзена. Как утверждал английский русист Роджер Бартлетт, Эйзен, который с 1750 года и до самой смерти выступал и боролся на практике за наделение крестьян земельной собственностью и за их освобождение, благодаря официальному историографу получил на личной аудиенции в 1763 году возможность представить свои предложения императрице, а в 1764–1766 годах воплощать их в жизнь в имении графа Г. Г. Орлова в Ропше586.

      В 1764 году в петербургском немецкоязычном журнале Sammlung russischer Geschichte, издаваемом Г. Ф. Миллером, появилась – по мнению Л. А. Лооне, с ведома Екатерины II587 – анонимная статья Эйзена о крепостном праве в Лифляндии588, статья, которую считают первой в России открытой критикой крепостного права589. Трудно представить, чтобы Г. А. Полетика, хорошо владевший немецким языком и плотно общавшийся с Миллером, не познакомился с проектами лютеранского пастора, а возможно, и с ним самим. Мог следить Григорий Андреевич и за «мнениями при дворе», и за крестьянскими делами в других регионах империи, например в Лифляндии590. Да и влияние «Наказа» Екатерины II Большому собранию, текста, в котором императрица коснулась «деликатной проблемы крепостного права и неволи»591, также нельзя исключать, хотя, по мнению Н. И. Павленко, в этом документе позиция императрицы по крепостному праву озвучена довольно глухо и невыразительно и именно крестьянский вопрос разработан намного слабее других592.

      Следует также отметить, что «Возражение» Полетики, скорее всего, было написано в 1768 году, когда широкая образованная публика уже могла читать произведения победителей конкурса ВЭО, в частности Беарде-де-Л’Абея, Вельнера, Мека, Граслена. По мнению Исабель де Мадариаги, сам факт издания на русском языке работы Беарде-де-Л’Абея в период заседаний Уложенной комиссии позволяет увидеть в этом очерке санкционированное верховной властью обвинение против антигуманной системы крепостного права как таковой593. И проницательный депутат лубенского шляхетства мог это учесть, возражая Малороссийской коллегии.

      И все же, какие именно из соображений конкурсантов были Полетике этически, эстетически и идейно близки, достоверно не известно. Возможно, что под влиянием новых столичных веяний у него возник интерес к крестьянской проблеме в ракурсе, обозначенном деятельностью ВЭО594, и более рельефно проявились противоречия между идеалами и социально-экономической практикой, что и подтолкнуло его занять в Законодательной комиссии именно такую позицию595. И все же это только предположения.

      Однако тексты свидетельствуют, что Григорий Андреевич не рассматривал крестьян как товар. Он был противником крепостного рабства и свое отрицательное отношение к продаже людей неоднократно высказывал в письмах к жене. СКАЧАТЬ



<p>586</p>

В отличие от Р. Бартлетта, некоторые историки считают, что Эйзен в 1765–1766 годах экспериментировал в имении Алексея Орлова, где занимался переводом крестьян на наследственную аренду (см.: Лооне Л. А. Крестьянский вопрос в общественной мысли Прибалтики в конце XVIII – начале XIX в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сборник 5. С. 214). Исабель де Мадариага утверждает, что Ропша принадлежала Алексею и Григорию Орловым, которые и обратили впервые внимание Екатерины II на лютеранского пастора (см.: Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 223).

<p>587</p>

Лооне Л. А. Крестьянский вопрос в общественной мысли Прибалтики. С. 214.

<p>588</p>

Бартлетт Р. Поселение иностранцев в России при Екатерине II и проекты освобождения крестьян // Европейское Просвещение и цивилизация России. С. 258–259; Лооне Л. А. Крестьянский вопрос в общественной мысли Прибалтики. С. 214–216.

<p>589</p>

Бартлетт Р. Поселение иностранцев в России при Екатерине II и проекты освобождения крестьян. С. 258; Годжи Д. Колонизация и цивилизация: русская модель глазами Дидро // Европейское Просвещение и цивилизация России. С. 227.

<p>590</p>

В своей статье 1764 года Эйзен выдвигал требование освобождения крестьян в Лифляндии и наделения их землей. Причем пастор советовал не откладывать на будущее, а прибегнуть к этому немедленно, без предварительного просвещения народа (см.: Лооне Л. А. Крестьянский вопрос в общественной мысли Прибалтики. С. 216). Он был противником идеи «приготовления к свободе», которую исповедовали, например, Дидро и победитель первого конкурса ВЭО Беарде-де-Л’Абей, предлагавший отложить ликвидацию крепостного права, поскольку сделать это преждевременно – все равно что спустить медведя с цепи среди людей, предварительно его не приручив (см.: Годжи Д. Колонизация и цивилизация. С. 227). Эйзен же, наоборот, убеждал, что исправить крестьян, находящихся в крепостном состоянии, невозможно. Этот сюжет «про лошадь и телегу» в дальнейших дискуссиях об эмансипации будет занимать одно из важных мест.

<p>591</p>

Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 258. Известная английская исследовательница называет «Наказ», эту инструкцию Екатерины II депутатскому собранию, «одним из самых выдающихся политических трактатов, составленных и обнародованных кем-либо из государей Нового времени». Разбирая не только содержание документа, но и мощную историографическую традицию вокруг него, она также отметила то влияние, которое он имел и на современников, и на их потомков, поскольку издание «Наказа» рекламировалось, продавалось в книжных лавках и широко распространялось (см. 10‐й раздел – «Большой приказ» – указанной книги Исабель де Мадариаги. С. 249–268). Историографический миф о секретности «Наказа» был развенчан О. А. Омельченко, который показал, что впервые документ увидел свет в день открытия Законодательной комиссии – 30 июля 1767 года. До 1796 года он издавался семь раз общим тиражом 5 тысяч экземпляров и приобрел широкую популярность не только в России, поскольку был переведен на основные европейские языки (см.: Омельченко О. А. «Законная монархия» Екатерины II. М., 1993. С. 82, 83).

<p>592</p>

Павленко Н. И. Екатерина Великая. М., 1999. С. 117.

<p>593</p>

Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 227.

<p>594</p>

В историографии крестьянского вопроса довольно подробно разбиралась ситуация вокруг первой задачи ВЭО 1766 года. Исследователи анализировали как опубликованные, так и неопубликованные тексты российских и зарубежных победителей конкурса, объясняя, почему одни тексты были обнародованы, а другие нет; разбирались в позициях конкурсантов; представляли круг поднятых проблем и предлагаемые способы их решения (см., например: Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. Т. 1. Гл. V, VI; Бак И. С. А. Я. Поленов. С. 182–202; Болебрух А. Г. Крестьянский вопрос в передовой общественной мысли России; Белявский М. Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е. И. Пугачева; Бердышев А. П. Сто пятьдесят лет служения отечеству (из истории Вольного экономического общества). М., 1992. Ч. 1; Орешкин В. В. Вольное экономическое общество в России). Современные русисты также не обходят вниманием эти сюжеты и, основываясь на источниках, введенных в оборот ранее, вносят серьезные уточнения в существующую картину (см., например: Сомов В. А. Два ответа Вольтера на петербургский конкурс о крестьянской собственности // Европейское Просвещение и цивилизация России. С. 150–165, а также другие работы этого автора, тексты Роджера Бартлетта, французского историка Жоржа Дюлака).

<p>595</p>

Противоречивость подходов к крестьянскому вопросу в Большом собрании Законодательной комиссии, по моему мнению, довольно тонко описал А. В. Флоровский, который считал, что «созыв представителей от населения дал случай высказать, с одной стороны, страшно печальное требование: „рабов!“ (курсив автора цитаты. – Т. Л.), с другой – гуманное признание в крепостных человека; с одной стороны, намечалась возможность из крепостного человека сделать раба, с другой – из раба, лишенного обычных человеческих прав, – человека. Ни то ни другое положение не было, впрочем, проведено до конца» (см.: Флоровский А. В. Из истории Екатерининской Законодательной комиссии 1767 г. Вопрос о крепостном праве. Одесса, 1910. С. 225).