тут… А и опоздать на второй урок, если даже выскочу, нельзя, – уверяла себя Эрика. – Он такой важный, такой важный… А училка литературы такая строгая, стоит опоздать на минутку, и проторчишь за дверью. Ужас просто! Но галошу надо найти сегодня во что бы то ни стало! И жалко, и назавтра снег уже полностью сойдет, начнет работать барахолка и кто-нибудь приметит. Ищи потом, свищи! А галоши на два размера больше чем надо, и крепкие еще, и на будущий год подойдут! Деваться некуда, – сказала она себе и осторожненько слегка прикоснулась носком правой ноги к территории барахолки. И, всё еще, держа вес на левой ноге, стала переносить равновесие на правую. Снежок начал тревожно похрустывать, словно ледок в полынье. Её дернуло и качнуло… И она, не желая того сама, с силой опустила правую ступню на снег. Нога не провалилась! И вообще ничего плохого не произошло! Несколько мгновений она постояла в этой странной позиции – правая нога на барахолке, а левая на тротуаре. Ура! Она подтянула левую ногу и присоединила её к правой. Вот так-то лучше. И, лавируя между еще твердыми кусками льда с вмерзшим навозом, стала медленно итти вдоль коновязи, хватаясь за ржавые скобы, к которым возницы прикручивали уздечки, как за перила. Да, да, это там, больше негде! Там, где она поскользнулась… Она уже видела, что то местечко около будки в конце коновязи покрыто тоненькой, уже плавящейся корочкой льда, и завтра там, точно, уже льда не останется. Как же она летела тогда и как не упала ни разу, до сих пор понять не может. А бежала от школы. Хотя не совсем от школы, а уже метров триста отошла. И что это ей тогда взбрело в голову прогуляться и решить, что все опасности позади! Хорошо, что тогда за ночь до этого не было снега и тропинка была хорошо утоптана и даже посыпана песочком! И он гнался за ней и догнать не мог! Где ему в огромных, наверно, отцовских сапожищах, сорокового размера! А она всегда бегала, будь здоров! Хотя валенки мешали. А когда уже в левом боку закололо так, что она уже, казалось, и двинуться не могла, внезапно выросла барахолка. А там уже мельтешили около коновязей мужички, готовя площадки на завтра, то есть к субботе. Она ринулась тогда к ним и мимо них, прямо к будке, так чтобы между ним и ею стояли люди и лошади… (А в этой будке – она запомнила свою мысль, непонятно как появившуюся тогда), можно будет купить жареных семечек… И вот там, около будки, она споткнулась о длинный кусочек льда, она видела его словно сегодня, такой длинный и противный кусок… И полетела, и воткнулась бы в будку, если бы не выставила вперед левую руку с зажатым портфелем. И когда она, быстро поднявшись, оглянулась, то увидела как на неё надвигаются расширенные, полные ненависти зеленые глаза с рыжими ресницами, как его правая рука дергается, пытаясь что-то вытащить из кармана грязного старого ватника с чужого плеча, больше похожего на пальто, чем на ватник, и услышала как он шипел, видимо боясь кричать – мужики рядом – РЫЖАЯ БЕСТИЯ! БАСТА ТЕБЕ! Оцепенев, она смотрела как он вытаскивает тот самый, уже знакомый ей заточенный напильник, и как белеют в суставах грязные, в цыпках мальчишеские пальцы, что было силы сжимая деревянную ручку с набитым на её
СКАЧАТЬ
