Урал – быстра река. Иван Степанович Веневцев

Чтение книги онлайн.

      Я за всё люблю тебя, да!

      И снова перебор с присвистом и приплясом и другие частушки.

      Останавливаются парни у того двора, где сидят девушки, начинаются танцы до глубокой ночи.

      Как водой в половодье, заливаются весельем улицы станицы. Кипит она в этом веселье молодости, будоражит кровь молодым, трогает сердце, будит воспоминания у пожилых, не один раз заставляет повернуться на постели, выдохнуть-вскрикнуть: «Эх!» – перед тем, как уснуть.

      Поздно вечером на улице крики: драка на кулачках, стенка на стенку полезли, конец на конец станицы.

      Гришка Храмов лежал уже в постели. Услышал, сердце не выдержало: соскочил, быстро накинул полушубок, надел валенки, папаху набекрень. Помчался на улицу. Только успела жена крикнуть вдогонку:

      – Куда тебя холера понесла?

      – Надо, наших бьют! – огрызнулся тот.

      На улице шёл «бой». Ребята того конца станицы ломили ребят этого конца. Дошли уже до Ефремова угла. Гришка ввязался в драку. Из ближних дворов выбегали казаки, на ходу застёгивая полушубки, поправляли папахи:

      – Не робей, робята! Держитесь! Мы им чичас юшку[12] пустим!

      Не успел Гришка смазать кого-то два-три раза и вцепиться в длинный чуб Ваське Коханову, как наскочил носом на его увесистый кулак. Искры посыпались из глаз, из носа хлестала кровь. Батюшки! – придётся выходить из «боя». Закрылся варежкой, побежал домой.

      – Ой, мамоньки! – кричит, сев на постели, жена. – Ды хто же это тебя так умыл-то?

      – Хто, хто… Васька Коханов, язви ево, – докладывает о подвиге храбрец.

      – Вот, говорила тебе: не ходи, дык ты не послушал! Чё, наелса?

      – Ды ладно тебе шипеть-то! – огрызается Гришка.

      – Ды ты-то сдачи дал, аль нет? – не унимается та.

      – А как же! Ухватил за чуб и выдрал половину, – хвалится Гришка.

      – Ну, тода ишшо ладно, кыль так, – успокаивается Мария и ложится досыпать.

      Разделся и Гришка, умылся, посмотрел в осколок зеркала, вмазанный в печную трубу. Батюшки! Вместо носа какая-то чертовщина, похожая скорее на чекушку от задней оси телеги. Махнул рукой, нырнул под одеяло, лег у пышного и горячего бока Марьи. Успокоился.

      Последний день Масленицы. Прощёное воскресенье. Все обиды прощаются в этот день. Ходят друг к другу прощаться.

      Сашка Крыльцов зашёл к своему соседу Петру Храмову. Тот сидит на скамейке, хмурый. Под глазом «фонарь» чернее дождевой тучи.

      – Эк ты, ядрена маш! Ды хто это тебе приклеил тако яблоко? – спрашивает Сашка.

      – А ты чё, не помнишь рази? – отвечает Петр вопросом на вопрос и поясняет: – Кода лезли стенка на стенку, дык ты меня и угостил на здоровье.

      – А ты тоже хорош! Привесил мне свой кулак-свинчатку на грудь, чуть не задохнулся, – жалуется Сашка.

      – Ну ладно, чё уж топерь? Айда, давай прошшатца, – говорит хозяин дома.

      Встали друг против друга, поклонились СКАЧАТЬ