Тридцать три ненастья. Татьяна Брыксина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не пришлось. За всех отдувалась самая знаменитая из нас – Римма Казакова.

      Я заметила, что весь вечер она пристально поглядывает в мою сторону.

      На лестнице, когда уходили с приёма, Римма Александровна взяла меня за локоть.

      – Слышь, Тань, ты чего в ночную рубашку вырядилась?

      – С чего вы взяли?

      – У меня такая же, только в зелёную искорку.

      – Было бы хуже, если бы обе пришли в одинаковом. – И захохотали.

      А наутро всех разделили по группам и повезли в аэропорт: кому в Кокчетав, кому в Караганду, кому в Целиноград… К моему счастью, я попала в целиноградскую группу. Со мной летели ещё четыре человека. Помню адыга Исхака Машбаша и двоих ребят из «Литературной газеты» – Аристарха Адрианова и фотокора Володю Богданова. Нас встретили на новеньких «Волгах». Всю дорогу по просьбе Аристарха я читала свои и макеевские стихи вперемежку. Тогда Аристарх сказал:

      – Вот бы хорошо издать книжку-перекличку: его стихи – твои стихи, его стихи – твои стихи!

      Идея казалась невероятной, слишком красивой, чтобы быть досягаемой. И что вы думаете! Пройдёт больше двадцати лет, и такая книжка выйдет. Мы её назвали строчкой из стихотворения Василия «Наверное, это любовь…»

      Главное – память!

      Целиноград встретил нас прекрасной погодой. Здравствуй, город юности беспечной!

      На одной из прогулок в парке за дворцом «Целинник» я заметила две детские горки, обитые по склону жестяными листами. Кто бы ещё полез на эти горки? Конечно я! Душа находилась в восторге и требовала чего-то исключительного. Вот я и полезла, не заметив загнутого в одном месте металлического листа. Резанула боль. И пришлось организаторам вызывать «скорую помощь». Рану на бедре обработали, заклеили, забинтовали. До сих пор стыдно!

      Резиденция, где нас разместили, меня поразила. Уютные номера, просторный обеденный зал со столом, накрытым круглые сутки: напитки, чай-кофе, сладости, фрукты, тонко наструганная копчёная конская колбаска изумительной вкусноты. Но кормили нас так, что до перекусов дело не доходило. Помню банкет, где мы сидим, важничаем, произносим высокопарные тосты. Хозяева подливают и подливают, но сами не пьют.

      – Что так? Почему не выпиваете? – спросила я.

      – Нельзя. Если мы будем пить с каждой делегацией, то просто не выживем.

      Нас и в шатры вывозили, и в гости к немецким выселенцам, живущим своей диаспорой. Там кормили куропатками. И везде подарки – красивые, щедрые, не просто сувенирные. В Алма-Ату я вернулась с кумысным набором, чайным сервизом, домброй и тюбетейкой.

      Вернулись и другие группы. Все хвастаются своими подарками, радуясь по-детски. Мы жутко смеялись, что группу, в которую входил наш Екимов, одарили гипсовыми бюстами Чапаева, выкрашенными бронзовой краской. Ладно бы статуэтки, но ведь почти с ведро размером. Говорят, что Борис своего Чапаева обменял на тюбетейку.

      В СКАЧАТЬ