Белая обитель. Валерий Рыжков

Чтение книги онлайн.

      Тяжелый день недели – понедельник. Ощутимо это и в больнице. Врачи, не успевшие восстановиться после выходного дня, обыденно смотрели на сложенные стопкой истории болезни. Читали записи дежурных врачей о больных, которые оставались под наблюдением. И наступал момент истины для перехода к мозговой атаки для принятия решений.

      Больные, утомленные выходными днями, с нетерпением ждали обходов лечащих врачей и процедур. Прислушивались к своему дыханию и сердцебиению. Конечно, у них все менялось к худшему: горло схватывали спазмы, нельзя нащупать свой пульс, ужасно подскакивало давление, а про анализ крови – страшно подумать! Больным казалось, что их жизнь на волоске, что они за бортом корабля, а окружающим все безразлично. Для окружающих, прежде всего для родственников, если ты не прикован к постели, значит – ты здоров. Только доктор может понять организм больного. Житейская истина такова: человека определяют больным по данным анализов, поэтому больной хочет полного обследования. Только больной верит врачу. Во врачебный диагноз. И чтобы при выписке были данные всех анализов! У закоренелого больного жизнь в дальнейшем складывается из того, чем и когда болел. Он может подолгу припоминать свои болезни, потом болезни своей бабушки – дальше этого воспоминания редко у кого бывают. Больного волнуют, прежде всего, свои болячки. Он становится особенно тревожен при мысли: а вдруг заболеет болезнью, которая у соседа по палате?

      Если все зависит от вредных привычек, он давно бы бросил пить, есть, курить. Но доктор не гарантирует, что все болезни прекратятся со строгим ведением образа жизни. Не гарантирует! Так и совету этому в глазах больного – грош цена. Пусть доктор убедит! Только врач никого не убеждает. Потому что он сам пьет, ест, а некоторые даже курят!?

      Разумеется, у доктора есть, главный козырь – окончательный диагноз после болезни или вскрытия. Но этот диагноз, может быть, не всегда совпадает с тем, как жил больной, во что верил. И что умер именно от той болезни, от которой он лечился по санаториям и профилакториям.

      Самый трудный диагноз – окончательный. В нем ошибаются и астрологи, и хироманты, и даже врачи.

      А пока больные – в больнице, они живут надеждой на выздоровление. При выписке они внимательно перечитывают заключение из истории болезни. Пересчитывают принятые процедуры, без которых не мыслят себе жизни в будущем. Особенно популярны у больных ванны: жемчужные, кислородные, радоновые. И барокамеры. Обязательно массаж! Всем нужны только эти процедуры.

      Больным становится лучше – к среде, хорошо к субботе и совсем плохо в воскресенье, особенно если к ним не пришли родственники.

      Рабочий день доктора Зимина начался уже до утренней конференции. В голове он подсчитывал, обыгрывал непредвидимые ситуации. Больница это не театр, но все-таки в ней тоже игра, опасная, выбор не велик между жизнью и смертью, сцена – это палата, больничная кровать, капельница на стойке, мониторы – это мизансцена. И в палату приходят поиграть с непредсказуемым финалом люди, у которых один выход – выйти из палаты или уйти в небытие. И где доктор не маг, не жрец, а советчик, который прядет клубок с нитью Ариадны, чтобы выйти из лабиринта, где пахнет йодом, лизолом и человеческим потом.

      Зимин поглядел на часы. До утренней конференции в запасе у него было десять минут. Он взял историю болезни поступившего больного. Полистал, посмотрел анализы. Один анализ отклеил, так как – это был анализ другого больного. Прочитал запись дежурного врача. Усмехнулся и несколько успокоился. Он сел в кресле в позе «кучера», расслабив мышцы рук и ног, слегка наклонился вперед. И прикрыл глаза.

      Через несколько мгновений с шумом открылась дверь. В ординаторскую вошли еще два доктора. Отдежурившая медсестра с красными воспаленными глазами. Зимин приоткрыл глаза и тупо наблюдал за происходящим.

      На ходу, одевая, белый халат, прибежал молодой интерн Коля Седов, он глубоко дышал, опрашивая всех молчаливым взглядом, будто ждал подтверждения: опоздал он в очередной раз или нет. Шефа не было. И он мгновенно успокоился и развязно присел около молоденькой медсестры Алечки.

      – Аля, запомните: тот, кто держит вас за колено, не всегда ищет опору.

      – Влюбляюсь я часто, но щечку подставляю только любящему человеку.

      Она кокетливо ему улыбнулась, он благосклонно принял ее улыбку. Вечерский безучастно смотрел в окно.

      Вера, дежурная медсестра, пролистывала тетрадь назначений.

      – Как больной Парфенов? – тихо спросил ее Зимин.

      – Сонливый какой-то. Температура тридцать семь и четыре. Пульс стал реже.

      Внезапно распахнулась дверь, по-хозяйски вошел заведующий Горячев. Он, как адмирал Нельсон, осмотрел беглым взглядом, прищурив один глаз, с ног до головы весь персонал, так что сестра Аля спрятала свои коленки под халат, а врач-интерн втянул голову в плечи.

      Он СКАЧАТЬ