Проснется день. Борис Екимов

Чтение книги онлайн.

      В голосе мальчика зазвенели слезы, и дед сказал:

      – Погоди. Паморки отбил. Это какой телок? Обскажи.

      Мальчик рассказал сегодняшнее, дневное, и снова попросил:

      – Деда, пускай он живет. Я за ним буду доглядать. Я совладаю.

      – Ладно, – выдохнул дед. – Чего-нибудь придумаем. Ох, отцу-то, отцу неладно. Он где, телок-то?

      – В кухне, у козлят отогревается. Он нынче не ел.

      – Ладно, – махнул рукой дед, ему вдруг почудилось нужное. – Семь бед… Только бы нас Зорька не подвела. Я тут сам управлюсь. И молчи. Я сам.

      В голосе деда мальчик почуял твердое и кинулся в дом.

      – Ты где пропадал? – спросила мать.

      – У Шляпужков, – ответил он ей и стал собираться ко сну.

      Он чуял, что его познабливает, и, когда очутился в постели, устроил себе тесную пещерку под одеялом, надышал ее до жары и лишь потом высунулся наружу, решил дождаться деда.

      Но разом сморил его крепкий сон. Сначала мальчик вроде все слышал и видел: огонь в соседней комнате, голоса, и рожок месяца в верхней шипке окна светил ему. А потом все затуманилось, лишь белый небесный свет становился ярче и ярче, и теплом пахнуло оттуда, таким знакомым, родным, что, даже не видя, мальчик понял: это баба Маня идет. Ведь он звал ее, и она, поспешая, идет к внуку.

      Тяжело было открыть глаза, но он открыл их, и ослепило его светлое, словно солнышко, бабы Мани лицо. Она торопилась навстречу, протягивая руки. Она не шла, не бежала, она плыла по ясному летнему дню, а рядом с ней красный телочек вился.

      – Бабаня… Быча… – прошептал мальчик, и тоже поплыл, раскинув руки.

      Дед вернулся в хату, когда за столом еще сидели. Он вошел, встал у порога и сказал:

      – Радуйтесь, хозяева… Зорька двух принесла. Телочка и бычок.

      Из-за стола и из хаты всех разом выдуло. Дед усмехнулся вослед и прошел к внуку, свет зажег.

      Мальчик спал. Дед хотел было погасить свет, но рука остановилась. Он стоял и глядел.

      Как хорошеет детское лицо, когда сморит его сон. Все дневное, отлетев, не оставляет следа. Заботы, нужды еще не полонили сердце и ум, когда и ночь – не спасенье, и дневная тревога дремлет в скорбных морщинах, не уходя. Все это – впереди. А теперь добрый ангел мягким крылом своим прогоняет несладкое, и снятся золотые сны, и расцветают детские лица. И глядеть на них – утешенье.

      Свет ли, топот ли на крыльце и в коридоре потревожили мальчика, он заворочался, зачмокал губенками, прошелестел: «Бабаня… Быча…» – и засмеялся.

      Дед погасил электричество, дверь прикрыл. Пусть спит.

      Как она хорошо танцевала

      Из автобуса вышли ровно в девять, а еще целый квартал нужно было идти. Димка хныкал, еле переставляя ноги, а мать волокла его за собой, иногда совестила: «Ну, Димочка, давай поскорее, я и так опоздала. Шагай, сынок, быстренько. – И тут же грозить принималась: – Сейчас я тебе, черту, задам. Добром не понимаешь, так я тебе всю задницу измолочу, гад паршивый». СКАЧАТЬ